Шальные деньги

Хорхе спросил Риитту Лундберг. Лучшую библиотекаршу. Он заранее, по телефону, наплел ей, мол, учусь на заочке по месту отсидки. Хочу, мол, получить нормальные отметки, чтобы, как освобожусь, начать новую жизнь. Короче, губки бантиком, бровки домиком. Сообщил, что пишет реферат по истории Эстерокерской тюрьмы и этой местности в целом. Изучает, тэк сказать, вектор «кулютурно-исторического» развития.

Подошла Риитта. Примерно такой Хорхе ее и представлял: интеллигенточка с коммунистическим уклоном в домовязаной кофтейке. Бусы на шее смахивают на лакированную шишку. Ходячая карикатура на библиотекаршу.

Сопровождавшие рассредоточились по «Ротонде». Встали в проходах. Наблюдали на расстоянии.

Хорхе напустил бархату в голос. Старался говорить цивильно, без акцента:

— Здравствуйте, вы — Риитта Лундберг? А я Хорхе. Помните, я вам звонил?

— Да-да, конечно. Это вы пишете работу по культурной истории Эстерокера?

— Что-то в этом роде. Исключительно интересная тема, по-моему. Известно, что первые поселения там возникли уже несколько тысяч лет назад.

Хорхе шпарил по прочитанному. Брошюры на эту тему раздавали сидельцам. Кроме того, несколько книжек завалялось в тюремной библиотеке. Хорхе чувствовал себя мастером вешать лапшу.

Лишь бы конвой не услышал.

Баба повелась на всю эту байду. После того как он позвонил, собрала подходящий материал. Несколько краеведческих книжек. Но главное — карты и фотографии с высоты птичьего полета.

Славная, славная Риитта!

Конвоиры, убедившись, что окна в читалке расположены достаточно высоко, вышли в большой зал и встали на дверях.

Можно расслабиться. Эти лошары не энтендиерон ни бельмеса.

Три часа умственной борьбы с картами и фотографиями. С непривычки сложно. Но можно. Тем более что он уже несколько недель практиковался на картах из телефонных справочников и атласов, которые удалось надыбать в тюремной библиотеке. Эх, знал бы в школе, не сбегал бы с географии!

Разложил материалы перед собой. Выпросил линейку. Просмотрел карту за картой. Снимок за снимком. Выбрал, где был лучше изображен рельеф и дороги. Самые детальные снимки. Определил ближайшие дороги, лесные массивы, проторенные тропки. Изучил известные ему тюремные постройки, их расположение на местности и по отношению друг к другу. Усвоил, как расположена автотрасса, ведущая к тюрьме, соединена ли с другими дорогами. Выучил топографические обозначения болот, лесов, высот. Решил, что местность потянет. Мерил расстояния. Прикидывал. Смекал. Помечал. Просчитывал.

Какой же дорогой пойти?

Внутренняя часть: два одноэтажных изолятора с камерами для заключенных и двухэтажный хозблок с мастерскими и столовой. Еще больничка, дежурка в несколько этажей, столовая для охраны и помещения для свиданий. Между постройками для арестантов и для охраны еще один забор.

Снаружи: вырубленная полоса шириной тридцать метров, жидкие кустики да молодая поросль не в счет. За полосой лес на километры. Правда, в лесу есть тропинки.

Закрыл глаза. Запомнил. Снова погрузился в карты и снимки. Занялся высотами. Поднапрягшись, разобрался, какие черточки отвечают за высоту над уровнем моря. Какими обозначены дороги. Какими — водоемы. Сравнил масштабы. На разных картах разные. В одном сантиметре пятьдесят метров, в одном сантиметре триста метров и так далее. Хорхе даже не думал, что способен так сосредоточиться. Теперь картина местности была ясна.

Наконец определил три возможных места побега и три, в которых его будет ждать машина. Пометил их на карте. Пронумеровал. Точки а, б, в. Точки 1, 2, 3. Запомнил.

Дважды все выверил.

Вышел к конвоирам.

Те было заскучали. Извинился. Главное — не напрягать их сегодня. Увидев, что с книжками покончено, те облегченно выдохнули.

Следующий пункт — самый важный на сегодня. Встреча с двоюродным братом Серхио. Верный товарищ еще с лихих босяцких времен в Соллентуне. Отмычка к плану.

Хорхе с сопровождением вышел из библиотеки и направился в ближайший «Макдональдс». Запах гамбургеров будил воспоминания.

Навстречу Хорхе улыбка до ушей:

— Примо! Приве-ет, чувак!

На Серхио спортивный костюм. Волосы под сеточкой — вылитый шеф-повар, е-мое. Вместо рукопожатия буцнул Хорхе кулаком в кулак. Чисто гангстер. Ох, братишка, не будил бы ты в легавых зверя своими уличными ухватками!

Сели за стол. Перекинулись парой фраз. По-испански. Серхио угостил всю четверку бигмаками. Обожраться! Конвоиры сели за соседний столик. Чавкали как свиньи.

С тех пор как Хорхе был здесь последний раз, «Мак-дак» никак обновился. Новый дизайн. Светлые сосновые стулья. На рекламе аппетитные гамбургеры. За прилавком аппетитные цыпочки. Больше стало салатов — силоса, как презрительно выразился Хорхе. И все равно считал «Мак-дак» символом свободы. Да, отстойным, да, банальным, но занимавшим в душе Хорхелито особое место. Любимая едальня. Здесь встречался с друганами. На этой еде росли все пацаны из спальных районов. Скоро Хорхе снова будет ходить сюда, сколько живот пожелает.

Хорхе нервничал. Пора ближе к делу.

Коротко изложил его суть кузену: