Шамал. Том 2

Деревня недалеко от северной границы. 05.30. При свете еще не взошедшего солнца Эрикки натянул ботинки. Теперь – летная куртка, мягкая, изрядно потертая кожа тихо шелестела, пока он ее надевал; нож вынут из ножен и спрятан в рукав. Он осторожно приоткрыл дверь лачуги. Деревня спала под снежным покрывалом. Никого из охранников он не заметил. Под навесом, где стоял вертолет, тоже было тихо, но он знал, что его охраняют слишком хорошо, чтобы попытаться улететь. Он экспериментировал, несколько раз подходя к машине в разное время дня и ночи. Всякий раз охранники в салоне и в кабине пилота только улыбались ему, всегда бдительные и вежливые. Ему ни за что не удастся силой пробиться через них троих. Его единственный шанс – спастись бегством, и он продумывал побег с того самого момента, когда позавчера у него вышло столкновение с шейхом Баязидом.

Его органы чувств проникали во тьму. Звезды были скрыты тонкой паутиной облаков. Пора! Он уверенно выскользнул из двери и двинулся вдоль ряда хижин, направляясь к лесу; в следующее мгновение он запутался в сети, которая возникла, казалось, из ниоткуда, и вот он уже отчаянно борется за свою жизнь.

Четыре горца по краям сети, обычно использовавшейся, чтобы ловить и связывать диких коз, знали свое дело. Они быстро обматывали ее вокруг него, все плотнее и плотнее, и, хотя он ревел от ярости и невероятным усилием сумел порвать ее в нескольких местах, вскоре он уже беспомощно дергался на снегу. Секунду он лежал неподвижно, тяжело дыша, потом опять постарался разорвать свои путы, воя от чувства собственного бессилия. Но чем сильнее он пытался освободиться, тем крепче сеть затягивалась вокруг него. Наконец он перестал бороться, откинулся на спину, пытаясь отдышаться, и огляделся вокруг. Его окружили со всех сторон. Вся деревня была на ногах, одета и вооружена. Было очевидно, что его ждали. Никогда еще он не видел и не чувствовал такой ненависти.

Понадобилось пять человек, чтобы наполовину отнести, наполовину отволочь его в общинный дом, где его грубо швырнули на земляной пол к ногам шейха Баязида, сидевшего, скрестив под собой ноги, на почетном месте возле огня. Дом был просторным, с черными от дыма стенами внутри, и он был заполнен горцами.

– Итак, – произнес шейх, – вы осмелились ослушаться меня?

Эрикки лежал молча, восстанавливая силы. Что он мог сказать?

– Ночью один из моих людей вернулся от хана. – Баязида трясло от ярости. – Вчера днем, по приказу хана, моему посланнику было перерезано горло вопреки всем законам чести! Что вы скажете на это? Ему перерезали горло, как собаке! Как собаке!

– Я… Я не могу поверить, что хан так поступил, – беспомощно произнес Эрикки. – Я не могу в это поверить.

– Клянусь всеми именами Аллаха, ему перерезали горло! Он мертв, а мы обесчещены. Все мы, и я тоже! Опозорены из-за вас!

– Хан – дьявол во плоти. Мне жаль, но я не…

– Мы вели дела с ханом честно и с вами поступили честно, вы были военной добычей, отнятой у врагов хана и наших врагов, вы женаты на его дочери, а он богат, и у него больше мешков с золотом, чем у козы шерстинок. Что такое для него десять миллионов риалов? Горошина козьего помета. Хуже того, он украл нашу честь. Аллах накажет его смертью!

Среди людей, наблюдавших за ним, пробежал ропот, они не понимали английского, но слышали колючие от злобы интонации.

Шейх продолжил с шипящей ненавистью:

– Иншаллах! Сейчас мы отпустим вас, как вы того хотели, пешком, а потом будем охотиться на вас. Мы не станем убивать вас пулями, но и заката сегодня вы не увидите, а ваша голова будет нашим подарком хану. – Шейх повторил наказание для остальных на своем родном языке и махнул рукой. Мужчины бросились вперед.

– Погодите, погодите! – закричал Эрикки; страх вдруг подсказал ему идею.

– Хотите умолять о пощаде? – презрительно скривил губы Баязид. – Я думал, вы мужчина, поэтому и не приказал перерезать вам глотку, пока вы спали.

– Не о пощаде! О мести! – И тут Эрикки проревел во все горло: – Мести! – В помещении наступила удивленная тишина. – За вас и за меня! Разве вы не заслуживаете мести за подобное бесчестье?

Молодой предводитель колебался.

– Что это еще за хитрость?

– Я могу помочь вам восстановить свою честь, я один. Давайте разграбим дворец хана, и тогда мы оба будем отомщены. – Эрикки молил своих древних богов, чтобы они сделали его язык золотым.

– Вы сошли с ума?

– Хан – мой враг. Еще больший, чем ваш. Он специально опозорил нас обоих, чтобы вы обратили на меня вашу ярость. Я знаю дворец. Я могу доставить вас и пятнадцать вооруженных человек прямо на внутренний двор в считанные секунды, и…

– Безумие! – презрительно фыркнул шейх. – Думаете, мы готовы вот так взять и расстаться с жизнью, словно какие-нибудь обкурившиеся гашишем идиоты? У хана слишком большая охрана.

– Пятьдесят три человека в пределах стен поместья, которых можно поднять по тревоге, охрану же в любой момент времени несут не более четырех-пяти человек. Ваши охотники настолько слабы, что не смогут справиться с пятьюдесятью тремя охранниками?