Шаман, мудрец, целитель

«Он просто сложился пополам и рухнул вперед, на свои магические камешки. Я в этот момент помогал другим членам нашей группы. Они приступали к поиску видений в Амару-Мачай, пещере для инициации близ Куско, украшенной резными изображениями змей и ягуаров. Было одиннадцать вечера. Я услышал, как Эдуардо слабо зовет меня. Когда я подбежал к нему, у него на губах уже выступила пена. Я понял, что это сердечный приступ.

— Добрались и до меня, сотраdre, — с трудом прошептал Эдуардо. Он взмок от пота, хотя ночь была прохладная. Затем он объяснил, что в самом разгаре ритуала испытал удар черной магии. У меня волосы на голове встали дыбом.

Эдуардо — знаменитый шаман с северного побережья Перу. Мы были знакомы много лет, и я знал его силу. Неужели кто-то способен причинить вред такому человеку? Я понимал, что многие люди завидуют тому вниманию, какое уделяла Эдуардо перуанская пресса. За советами к Эдуардо обращался даже президент страны.

— Ударили в спину, — сказал он и жестом показал, что ему в плечо вогнали кинжал, чуть не пронзивший сердце. Ножа я не увидел, но потянулся за бутылкой цветочной настойки, стоявшей на его жертвеннике, наполнил влагой рот и приложил губы к плечу Эдуардо. Во рту появился металлический привкус. Я принялся высасывать предмет. Нахлынула тошнота. Крошечное лезвие вдруг переломилось, и я втянул его ртом. Я чувствовал, как оно скользнуло по пищеводу в желудок.

Началась неудержимая рвота. Я не мог прекратить спазмы, пока не выплеснул на сухую листву все содержимое желудка. Эдуардо сел. К нему вернулось самообладание.

— Спасибо, сотраdrе, — сказал он. — Ты спас мне жизнь.

С момента нападения прошло два дня, но боль в животе до сих пор не унялась.

Подозреваю, что больше никогда не рискну высасывать орудия черной магии».

Из дневника

Такое может случиться только в Бразилии. Разношерстная смесь индейского, европейского и африканского —все оттенки красок, какие только можно вообразить. В соседней гостинице проходила международная деловая конференция. В тот вечер, сидя на пляже, я вдруг подумал, что где-то тут эволюция раздвоилась. На одном конце оказались бразильцы, чьи прекрасные, грациозные тела словно парили над песком Ипанемы. На другом острие эволюции остались бледные, толстые участники конференции, валявшиеся под солнцем, •как неповоротливые тюлени, от которых их отличали только экзотические напитки в стаканах, прикрытых крошечными зонтиками.