Шампанское по воскресеньям

На разделочной доске у Юрия Львовича была приготовлена приличная горка из мелко нарезанной зелени самых разных сортов – от петрушки и укропа до базилика и кориандра, – как всегда, когда он делал омлет. В глубокой пиале лежали кубики помидор и короткие полоски сладкого перца, на сковороде лужицей растекался кусок масла.

– Кофе подходит, – сказал шеф, бросил во взбитую смесь две щепотки соли и высыпал туда же зелень и помидоры с кусочками перца. – Подожди.

Он тщательно взболтал содержимое блюда, вылил его на сковороду и закрыл крышкой, не переставая при этом косить глаз на жерло турки.

– Выключай, – дождавшись обильной кофейной пены, скомандовал он. – Накрой турку салфеткой, пусть томится. Вот так. Теперь не мешай мне, жду тебя через пять минут.

Через пять минут мы приступили к завтраку. Нежный омлет, весь расцвеченный зелёными и фиолетовыми прожилками и украшенный торчащими из него помидорными айсбергами и разноцветными островками перца, был произведением искусства; вкус ничуть не уступал внешнему виду. Добавьте сюда душистую французскую булку с маслом и сыром и густой ароматный кофе со сливками, и вы поймёте мои чувства.

Покончив с омлетом, шеф занялся халвой и забыл обо всём на свете. Он блаженствовал, разве что не закатывал глаза от удовольствия. Я с не меньшим удовольствием, не жалея масла и сыра, добил булку до конца.

После завтрака мы перешли в кабинет. Я разместился у себя за столом. Шеф сел в своё кресло и, как обычно, съехал с него наполовину. У нас обоих было превосходное настроение.

– Ни хотите ли прослушать вчерашнюю беседу у нотариуса? – галантно поинтересовался я.

– Нет, я всё хорошо помню, – отказался он и спросил: – Так что же вчера произошло в моё отсутствие?

Я подробно ему рассказал. Упомянул все возможные варианты, поделился своими сомнениями и даже вспомнил, сколько по времени они с Екатериной Леонидовной переходили улицу.

Вопрос его оказался неожиданным для меня.

– Значит, стоя у двери, ты ждал нашу клиентку. Ты думал о чём-нибудь своём, возможно личном, в тот момент, когда услышал словесную угрозу?

Я вспомнил, что в тот момент подбирал для Полины подходящий комплимент, при первом свидании это очень важно. Я задержался с ответом, щёки мои, кажется, зарделись как у подростка, застуканного родителями за просмотром порнографии. Шеф, разумеется, заметил это.

– Почему ты покраснел? Воображал себя с Полиной, не иначе… Она действительно хорошенькая.

Юрий Львович – это не человек, это рентген в обличье человека – определённо, это прозорливый исследователь человеческих душ. Когда я иногда вспоминаю об этих его способностях, то невольно начинаю чувствовать себя рядом с ним неуютно. Лучше бы он с такой же лёгкостью угадывал мысли преступников.

Мои щёки предательски запылали. Я не нашёл ничего лучшего, чем повторить вопрос шефа, но в утвердительной форме:

– Я думал о чём-то своём в тот момент, когда услышал словесную угрозу. Для чего это вам?

– Для того чтобы убедиться, что ты не мог узнать голос, которым была произнесена угроза. Тем более что короткая фраза была произнесена негромко и, в общем, незнакомым тебе человеком. Другое дело, если бы ты заранее прислушивался в ожидании чьей-то речи.

– Я ни на чём и не настаиваю, – согласился я.

– И правильно делаешь. Но мы вычислим Александра иначе. Курить на улице он не мог, потому что курит, со слов матери, редко и при этом закурил в момент нашего отъезда. Если он уже курил до этого, значит, мы имеем две сигареты в течение пяти минут, а это не редко, а даже очень часто.

Я попытался возразить.

– Он, может быть, и не закурил бы вторую сигарету, но мы не взяли его с собой, на что он, вы сами хорошо видели, рассчитывал. И от волнения или раздражения он мог снова закурить.

– Он не из той породы людей, чтобы переживать по таким пустякам. И вот ещё что. Он любит мать и заботится о ней. А раз так, он должен был бы сначала пройти к своей машине, завести её, чтобы успеть прогреть салон, и потом уже курить, сколько душе угодно.

Мне оставалось лишь поддержать шефа.

– По этой же причине он не мог, например, стоять у дома и разговаривать по телефону. К тому же холодно. Из-за холода, кстати, Ветров и спрятался в тамбуре.

– Теперь о третьих лицах. – Юрий Львович задумался. – Могу допустить это только теоретически. Приехать к нотариусу, чтобы подкараулить Ветрова и уединиться с ним в тамбуре на пару минут? Трудно было встретиться в другом месте? А если бы Ветров не задержался в тамбуре? Короче говоря, эту ветку забываем как маловероятную, – подытожил он.

– Что же остаётся? Александр угрожал Ветрову?

– Ты не возражаешь, если я тебя расстрою? – спросил шеф.

– Юрий Львович, что это на вас нашло вдруг? До сегодняшнего дня вы занимались этим, не спрашивая моего согласия.

– А почему не наоборот?

– Наоборот? Ветров? – удивился я, – этот истеричный тип?

– В данном случае дело не в характере или силе мускул, а в информации, которой располагает субъект, и степени её опасности для другого человека… Кстати, в какой позе ты застал Ветрова, когда проходил мимо, можешь вспомнить?