Шампанское по воскресеньям

– Всё, связанное с убийством Лескова, мне совершенно не нравится, – в категоричной форме заявил Юрий Львович. – Мне непонятно, зачем его убили. Убийца не смог сообразить, как навести следствие на улику, хранящуюся за поленницей дров? Подставить Лескова не смог, поэтому сунул бельё в печку и убил его? Мне непонятно, зачем он перед убийством избил Лескова. Мне непонятно, почему он так долго тянул с расправой. Что такое Лесков узнал после смерти Ревун, за что его убили спустя две недели? Чему он стал свидетелем?

Юрий Львович недолго помолчал после потока собственных вопросов и продолжил:

– После того, что мы с тобой только что узнали, главная закавыка – почти техническая и потому не может трактоваться по-разному. Если, конечно, не принимать во внимание твою версию, что его в беспомощном состоянии зачем-то посадили на стул и связали, – уточнил он. – Расскажешь?

Шеф, видимо, забыл, что после обеда я всегда бываю в прекрасной форме, и мне пришлось ему об этом напомнить.

– Как можно спокойно сидеть на стуле и подпустить убийцу с топором к себе за спину, если до этого он вас избил? – начал я с вопроса. – Возможно, после избиения вы подавлены, но вы, тем не менее, настороже и контролируете каждое движение своего недруга. Вы можете хотя бы голову наклонить в сторону, почувствовав опасность, уловив момент замаха, услышав что-нибудь подозрительное. А Лесков, получается, даже бровью не повёл, для него удар явился полной неожиданность.

– Будто они перед этим мирно пили чай, – продолжил Юрий Львович. – «Что-то холодно, пожалуй, подброшу дровишек», – сказал убийца, подошёл к печке, бросил поленце, поднял с пола топор, вернулся, примерился и огрел Лескова сзади по голове.

– Юрий Львович, вам надо романы писать, – посоветовал я.

Но шеф не собирался шутить.

– Мне кажется, что после кровавой ночи разумно уехать из города, например на халтуру, – поделился я неожиданно пришедшей мыслью.

– Ты рассуждаешь как начинающий следователь, охваченный страстью коллекционирования галочек в таблице раскрываемости преступлений, – осадил меня шеф.

Было обидно услышать такое.

– За музыканта можешь не переживать, на него без твоей помощи повесят всех собак, – пояснил он.

Мы ещё какое-то время размышляли о том, что произошло в доме Лескова, пока я не задал шефу вопрос совсем по другой теме.

– Юрий Львович, как вы думаете, нам с вами нужна фотография трупа Лескова? Особенно фото его лица с синяками и ссадинами.

– Фактические вещи никогда не мешает иметь под рукой, – ответил он. – Безусловно, фотографии нам нужны.

– Тогда может быть попробовать заполучить эти снимки?

Лицо Юрия Львовича стало мрачнее тучи, его карие глаза почернели. Я его хорошо понимал: сколько можно было выпрашивать информацию?

– Хотите, я съезжу.

Шеф с досадой махнул рукой и совсем без настроения ответил:

– Не выдумывай! Теперь уже только завтра.

На этом мы с ним расстались до следующего дня.

Глава 17

Следующий день – вторник – продолжил преподносить сюрпризы один за другим.

Утром я попросил Юрия Львовича узнать, не опознаны ли чьи-нибудь отпечатки пальцев в доме Лескова. После этого шеф долго дозванивался до Славика, а дозвонившись, просил его прислать фотографии трупа. Славик был несговорчив (это был первый, но не главный сюрприз), ссылался на трудности общения его пригородных коллег со следствием и ничего шефу не обещал, так что до моей просьбы дело не дошло.

Около десяти часов, когда мы с шефом всё ещё продолжали – вяло и нелицеприятно – высказываться по поводу устроенной нам «информационной блокады», Юрию Львовичу пришло сообщение. Я понял это по пиликанью его телефона.

Надо заметить, что примитивность музыкального сопровождения работы его телефона просто поражает. Я как-то предложил ему скачать приличные мелодии и настроить его аппарат в соответствии с богатейшими возможностями этого агрегата (у шефа совсем не дешёвая модель). Но он посмотрел на меня так, будто я приглашал его поиграть со мной в бирюльки. Я тогда, помню, не удержался и сказал, что ему вполне хватило бы модели подобно тем, которые дарят маленьким детям в качестве первого в жизни телефона. И что он напрасно так потратился. Но шеф ничуть не обиделся. Ответил, что был бы не против такого телефона, но ему подарили этот взамен предыдущего сломанного. Ну что я мог на это сказать? Я только демонстративно развёл руками и пожал плечами, то есть сделал всё возможное, чтобы шеф понял, насколько он отстал от жизни.