– Боги, как приятно знать, что моё присутствие вас волнует, – промурлыкал принц, чем заслужил неодобрительный взгляд. – Хорошо, чай с мятой. Десерт?
– Я воздержусь.
– Какая несговорчивая! – смежил веки Альшерриан, и в обрамлении чёрных ресниц хризолиты радужек показались ещё ярче. – Считаете, пара пирожных может поколебать вашу «истинную любовь» с Шейлиррианом?
– Смотря, с чем пирожные.
– Ах, да! Слышал, что вы увлекались алхимией. Но ни один Инниар не опустится до того, чтобы привлекать внимание зельями.
Шелара улыбнулась, усаживаясь поудобнее на бортике, скрестив ноги:
– И что же? Заставишь меня? Зачаруешь?
Альшер подался вперёд, ладонью опираясь на коврик между ними. Прямые, словно дождь, белые волосы соскользнули с плеч, обрамляя его совершенное лицо. Красив, мерзавец, дух почти захватывает. Шелара с интересом ждала, что же он скажет.
– Знаешь, Шелара, обручаясь, попадаешь под защиту от чар любого другого демона. Но мне никогда не нужны были чары.
Он отпрянул, и на месте его руки появился поднос с чаем и вазочкой с печеньем и конфетами, а также серебряное блюдце со свежей мятой и фарфоровый пестик.
– Как же тогда удалось убедить Калерну?
Шелара кинула в чашку пару листочков мяты и раздавила пестиком.
– О, Шейлирриан уже рассказал эту забавную историю?
– Ему она забавной не кажется.
– А я думаю, весьма забавно, что его невеста только и ждала, пока её представят мне, – принц поднял высокий узкий чайник и наполнил её чашку горячим чаем цвета золотой смолы. – Не мог же я отказать женщине.
– Конечно, нет, – протянула насмешливо Шелара. – И, насколько я знаю, продолжаешь соглашаться.
– М-м, что я слышу? – улыбнулся Альшер. – Это нотки ревности?
– У тебя слуховые галлюцинации, – она взяла конфетку из вазочки и надкусила. Апельсиновое желе в шоколаде. Вкусно.
– И, вероятно, это они заставляют меня думать, что мы вновь перешли на «ты»?
– Нет, к сожалению, тебе не показалось. Наверное, с этим придётся смириться.
– Может, тогда и про ревность не показалось?
– Не выдавай желаемое за действительное.
– Ты снова разбиваешь мне сердце! – покачал он головой.
Шелара с поддельным ужасом отставила чашку.
– Так ведь вчера, кажется, разбила, сколько же у тебя их?
Альшер тихонько рассмеялся:
– Одно, и всё твоё, моя принцесса.
Девушка заливисто расхохоталась.
– Эту сказку я уже слышала. Расскажи новую.
– Про Золотого дракона?
– Почему бы и нет?
Он подлил ей чаю до краёв и заговорил:
– Это древняя легенда, которую арши принесли с собой из мира Тайлоса в мир Лестелль, и мы бережно передаём её из уст в уста... Кстати, какое отличное выражение. «Из уст в уста»…
– Не надо! У меня там уже конфета! – весело запротестовала Шелара, чуть не подавившись чаем.
– Как жаль, – печально вздохнул он. – Что ж, придётся менее романтичным способом…
Шелара опустила руку в чистую воду бассейна с лотосами, и они как потревоженные лодочки закачались на воде. Из-под покрова зелёных, похожих на тарелочки, листьев выскользнули яркие капельки маленьких алых рыбок и засновали по чёрному дну.
Он тихо начал рассказ:
– Много тысяч лет назад, в одном из маленьких и всеми забытых королевств Тайлоса, жил великий маг и простой король Файрис. Говорят, его золотые волосы и глаза сгубили немало женских сердец, но был он холоден и равнодушен ко всем красавицам своего королевства. Его душу пленили тайные знания, жаждал он всемирной славы и вечной жизни и ничего не жалел для их достижения. Успехи были наградой его трудам, и вскоре он обрёл свою славу, славу величайшего из магов, оставалось лишь обрести бессмертие…
Шелара слушала мягкий вкрадчивый голос и почти не дышала, околдованная его гипнотическим волшебным звучанием.
– …Его деяния впечатляли, люди говорили, что он способен был любую из трёх лун снять с неба Тайлоса и положить в свою ладонь. Говорят, он творил чистое золото прямо из воздуха. И многие верили, что грядёт его победа над Смертью. Земли от края до края полнились слухами, что час этот близок, и слухи эти дошли до самой Смерти.
Тогда она обратилась прекрасной девой и явилась во дворец посмотреть на столь дерзкого короля. И этот единственный взгляд навсегда лишил его покоя, впервые в своей жизни Файрис полюбил. Он был готов на всё, луну готов был с неба на блюде золотом любимой подарить. Но взгляд кокетки-Смерти морознее был снега, ни злато, ни луна не в силах растопить…
Король отчаялся, иссох, забросил свои труды и все мысли обратил к покорению её сердца. Но Смерть не способна была полюбить. И когда он понял это, то не смог смириться. Он проклял всё и вся, он проклял себя самого. И в пламени своего отчаяния и боли переродился Драконом с удивительными золотыми глазами и сверкающей чешуёй. И был он так прекрасен, что сердце Смерти дрогнуло единственный раз, и она отступила, подарив ему Вечность. Но бессмертие не принесло радости королю-Дракону, оно стало его проклятием, ведь всю эту Вечность он делит со своим разбитым сердцем и жаждой Смерти…