Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона

Когда началось совещание, созванное бандитом Ту, Лоа Вэй Фэнь в тысячный раз подумал: а не убить ли его прямо сейчас? Ту с одержимостью фанатика искал предателя среди приближенных, и Лоа Вэй Фэнь чувствовал, что кольцо поисков быстро сужается вокруг него. Ему пришлось напомнить себе, что сейчас обязательства по отношению к Договору Бивня не позволяют ему отправить Ушастого Ту к праотцам. Еще существовала, пусть призрачная, надежда на то, что он является Человеком с Книгой, а его влияние, хотя и ослабленное противостоянием с вдовствующей императрицей, оставалось пока весьма значительным.

Как обычно бывало на сходках, созываемых Ушастым Ту, говорил в основном он сам и его прихлебатель по прозвищу Соломенная Сандалия. Что касается Мастера Благовоний, то он весьма своеобразным образом комментировал замечания Соломенной Сандалии, делая это с помощью громкого нарочитого кашля и демонстративных плевков на пол.

Лоа Вэй Фэнь молчал, отчетливо ощущая, как невидимая петля на его шее затягивается.

— Дай мне свой нож, — шагнув к нему, приказал Ту.

Кобра на спине Убийцы расправила кольца, а ее капюшон наполнился кровью. Отобрать у него нож было равносильно тому, чтобы вырвать зубы у змеи. Лоа Вэй Фэнь пошевелил пальцами, и рукоятка ножа немедленно оказалась зажатой в руке. Лезвие повернулось в сторону потенциальной цели, готовое ринуться в атаку, повинуясь команде.

Лоа Вэй Фэнь подкинул нож вверх, поймал его на раскрытую ладонь и протянул бандиту Ту рукояткой вперед.

Ту взял нож и резким движением всадил лезвие в сердце Мастера Благовоний, после чего брезгливо оттолкнул от себя уже мертвое тело, выдернув нож из его груди.

— Почему вы убили его? — взяв протянутый ему нож, спросил Лоа Вэй Фэнь.

— Друзей следует держать близко от себя, а врагов — еще ближе, не так ли? — со скрытым намеком проговорил Ту Юэсэнь, глядя в глаза Лоа Вэй Фэню. — Пока — все. Я должен посоветоваться с «Ицзин», чтобы решить, что делать дальше.

— Идем, — скомандовал он Соломенной Сандалии.

Оставшись один на один с трупом Мастера Благовоний, Лоа Вэй Фэнь тщательно вытер окровавленное лезвие ножа о шелковые одежды мертвеца, затем закинул его на плечо и понес — точно так же, как меньше недели назад нес завернутый в ковер Бивень Нарвала. Он заметил, что покойник весил значительно меньше, чем Бивень Первого императора, и философски подумал, что так обычно и бывает: бремя судьбы всегда тяжелее, чем жизнь.

Потом он подумал о скрытой угрозе Ту Юэсэня относительно того, что врагов следует держать ближе, чем друзей, о его болезненном пристрастии к «Ицзин» и о Соломенной Сандалии, утверждавшем, что умеет толковать ее. Лоа Вэй Фэнь был уверен, что Ту не является долгожданным Человеком с Книгой, открывшимся во втором портале Бивня, но Ту был поручен ему, и он не предаст своих обязательств по отношению к Договору Бивня.

Почувствовав что-то в ладони, он опустил глаза и увидел зажатый в руке нож. Клинок был готов защищать его.

* * *

Ту Юэсэнь был чистокровным китайцем хань и в качестве такового обладал весьма практичным умом. Тем не менее в «Ицзин», древней «Книге Перемен», он, судя по всему, увидел новое средство для интерпретации любых событий. «Ицзин», наиболее старый из всех известных китайских философских текстов, содержала в себе набор символов, предназначенных для выявления системы в бессистемной на первый взгляд череде событий. От беспорядка — к логике. Ее философия состояла в балансе противоположностей, в эволюции событий в качестве единого процесса и в принятии неизбежности перемен. Китайцы верили в перемены. С их точки зрения, то, что на первый взгляд может показаться хаосом, является гармоничным ходом мирового свершения. Кроме того, Ту Юэсэню льстило то, что цитаты из древней книги осеняли отдаваемые им приказы неким духовным авторитетом. Неоднократно случалось так, что, заглянув в «Ицзин», он менял решения, поскольку после этого хаотичные, не связанные друг с другом события выстраивались в логичную цепочку.

Именно «Ицзин» посоветовала ему сохранить жизнь Лоа Вэй Фэню, приказав: «Всегда подавляй свой первый порыв, но второй — осуществи непременно, даже если ценой этому будет смерть». Ту Юэсэнь знал также, что, если даже Лоа Вэй Фэнь и является предателем, он не признается в этом ни под какой пыткой и уж тем более не выдаст местонахождение Бивня. Можно было, конечно, попытаться воздействовать на Лоа Вэй Фэня, пригрозив ему убийством сыновей, но Ту Юэсэнь был достаточно осторожен, чтобы вот так легко перешагнуть эту опасную черту. Поэтому пока оставалось одно: держать Лоа Вэй Фэня поближе к себе и использовать по его прямому предназначению — в качестве самого искусного в Шанхае телохранителя. Бандиту Ту было известно, что далекий предок Лоа Вэй Фэня выполнял аналогичные функции, находясь на службе у самого Циня Шихуанди, Первого императора Китая.