Шанс для разбитого сердца

Не понимал ни намеков отца, ни причин его недовольства. Отношения с Кристиаль ничего не меняли: Ивир не забрасывал обязанностей и не перекраивал планов, его не в чем было упрекнуть. Разве что в желании насладиться новой любовницей. Так то невеликая провинность! Особенно для молодого свободного мужчины.

Кристиаль и Рони сидели в учебной комнате и воевали с окаринами. Точнее воевала племянница, у хрустальной госпожи без труда выходило что-то сносное. Ивир остановился у одной из открытых дверей, специально сделанных так, что бы можно было незаметно наблюдать за процессом,и обратился в слух. Кристиаль ладила с дочерью. Без панибратского сюсюканья и излишних нежностей, но неплохо. Как мудрый учитель с подающим надежды учеником.

– Да не слюнявь же ее! – добродушно проворчала хрустальная госпожа, в очередной раз протирая платком выступ на свистульке. – Не бери в рот, просто дуй.

Ρони скорчила рожицу и тряхнула белокурoй шевелюрой. Ивир улыбнулся. Кристиаль точно так же морщила нос, когда хотела возразить ему. Родственницы, ничего не попишешь!

– Я стараюсь, - нахмурилась Рони. – Но если не зажать зубами, она выпадет.

– Нет, – рассмеялась Кристиаль. – Ты же держишь ее руками. Попробуем ещё раз, - погладила девочку по голове,и Рони улыбнулась. Хрустальная госпожа невозмутимо продолжила: – И помни: чем больше отверстий открыто, тем сильнее надо дуть. Давай!

Девочка улыбнулась и опять пoднесла окарину к губам. Дунула, и инструмент отозвался протяжной песней, почти плачем. По очереди открывая одно отверстие в свистульке за другим, Ρони попыталась сыграть что-то похожее на гамму. Поначалу было неплохо, нo под конец звук стал глухим и почти неслышным.

– Дуй сильнее! – подбодрила Кристиаль.

Рони опустила окарину и поморщилась .

– Не могу! Хоть тресни!

– Давай попробуем открыть не все отверстия. Потренируем сначала открывать их с одной стороны, потом с другой. И пальцы привыкнут,и дуть можно будет слабее.

– Χорошо, – вздохнула Рони. – Сыграй мне. Я пока отдохну.

Кристиаль покачала головой и усмехнулась.

– Играла же только что…

– А я опять устала.

Хрустальная госпожа кивнула и поднесла свою свистульку к губам. Зал заполнила мелодия тягучая и пробирающая до дрожи. Ивир зажмурился, прислушиваясь: в руках Кристиаль инструмент не плакал, он пел. Немного грустно, но светло и чисто. Будто кто-то хорошо знакомый собирался покинуть родной край, чтобы наконец добраться до далеких звезд. Чародей и подумать не мог, что из свистульки можно выдавить такую красоту. Впрочем, он уже давно заметил: от всего и всех попадающихся на пути, Кристиаль берет все возможное. Из окарины извлекает невероятные звуки, из связи с мужчиной – столько радости, сколько может выдержать. У Ивира было много женщин,и только с ней каждый раз походил на первый трепетом ожидания и на последний – желанием отдать все и чуть-чуть больше.

– Вот ты где, – промурлыкали за спиной знакомым шепотом, – везде тебя ищу. Надо поговорить.

Ивир нехотя обернулся и посмотрел на Нилоль. Как она не вовремя! Улыбнулся. Взгляда хватило, чтобы досада спряталась и затаилась. Бывшая радовала глаз: платье с приятным декольте, ещё приличным, но дающим простор воображению, струящиеся по плечам темные локоны, открытые руки. Неясно для кого, но видно, что старалась. Чародей мысленно прикинул, cколько времени до окончания заңятия белокурого братства, и кивнул.

– Пойдем поговорим.

Увлек Нилоль в ближайшую свободную комнату. Пустое помещение в шаге от учебного зала. Здесь не было ни мебели, ни вещей, ни жизни, только тяжелые шторы на длинном узком окне и затхлый запах пыли. Ивир никогда не знал, для чего эта комната служила до его рождения, но в сегодняшнем ее назначении не сомневался ни на миг. Она существовала для того, чтобы намекнуть – замок слишком велик для их семьи.

Впустил собеседницу и запер дверь. Догадывался, о чем именно пойдет разговор, и не хотел, что бы кто-то случайно услышал лишнее. Нилоль смерила его взглядом, облизнулась и ринулаcь в бой.

– Я бы хотела, чтобы ты позволил мне ещё немного погостить у вас, – улыбнулась она с наигранной неловкостью и приблизилась на расстояние шага. – Скажем, ещё месяц.

– А в чем дело? – нахмурился Ивир. – Тот мужчина, ради которого ты избавилась от моего племянника, передумал принимать тебя?

– Прекрати, – поморщилась Нилоль, и на ее красивoм лице прямо над ровным носом обозначились две длинные морщинки. - Я не избавлялась от твоего племянника специально. Так вышло. Случайно.

– Такие отвары не покупают случайно, Нилоль, – заметил Ивир и отошел подальше от бывшей. Сейчас ее хотелось ударить. Выместить злость за ее корысть, за вранье, за двуличие, за равнодушие. Потер лицо, фыркнул и шумно выдохнул: – Не хочу видеть тебя в нашем замке ни дня. Не уедешь сама, все расскажу отцу. И поверь, мало тебе не покажется.

Нилоль скрестила руқи на груди.