Шанс для второй половинки (СИ)

  - Погоди, как ты сказал? Папа?

  - Сказал. Я понял, что был неправ, не признавая Владимира Алексеевича за отца. Но раз ты мне сестра, значит он для меня отец.

  - Спасибо, Юра! Папа очень переживает из-за этого.

  - Ладно. Продолжим: на горячее сделаем шаверму. Кроме этого, салаты "Оливье", "Мимоза" и селедку под шубой, а на сладкое будет шарлотка и земляника со сливочным кремом. А на вторую еду сделаем рыбу в кляре. Ну и чаю сколько влезет. А устроить всё лучше на природе, например прогуляться на Первый Бугор.

   - Давай лучше проведём всё это на озере, в Казанке, папа нас туда на своей машине отвезёт.

  - Конечно, так будет лучше.

  - Только, Юрка, ты точно сумасшедший. Во-первых, я не умею всё это готовить, во-вторых, на "Оливье" нужен майонез, а у нас, его нет, и нескоро будет. Папа же говорил, что Курганский масложирзавод на профилактике. И что такое твоя шаверма я не знаю.

  - Ленусик, отвечаю по пунктам. Во-первых, готовить будем вместе, и под моим чутким руководством. Во-вторых, майонез сделаешь ты лично, опять же под моим руководством. Ну а шаверма - это такое арабское блюдо, очень лёгкое в приготовлении. Готовить будете вместе с девчатами, опять же, под моим чутким руководством.

  - Юра, ты откуда знаешь рецепт майонеза?

  - Не помню, вычитал где-то.

  - А точно получится?

  - Конечно. Я уже делал один раз - господи, как же легко я умею врать!!! - потом разлил по баночкам и маме отдал, когда она новогодний стол готовила, и никто ничего не заметил.

  - А почему не сказал?

  - Понимаешь, сначала хотел посмотреть, отличат ли по вкусу, а потом как-то забыл.

  - Слушай, давай сейчас сделаем, к приходу родителей?

  - Да запросто. Давай яйца, я буду их мыть с мылом, а ты принеси отцовскую дрель, пассатижи и стальную проволоку.

  - Зачем?

  - Сейчас сама увидишь.

  Я согнул из проволоки шестилопастный венчик, тщательно отмыл его с мылом и закрепил в дрели.

  - Ну-с, сударыня, приступим! Раздели-ка яйца на белок и желток. Не умеешь? Не беда, сейчас покажем.

  - Ой, это действительно легко!

  - Значит так: желтки шести яиц мы заливаем ложкой уксуса и начинаем взбивать. Видишь, желтки побелели? Теперь начинаем вливать масло. Я кручу дрель, а ты лей тонкой струйкой.

  - Юрочка, у нас получается!

  - А то! Между прочим, это четвёртый разряд повара-кондитера. Кончилось масло? Теперь бери стакан, в котором мы сделали раствор специй и тоже лей тонкой струйкой.

  - Ой, получилось! Дай попробовать?

  - А вот держи венчик, с него вкуснее слизывать.

  - И чем это дети заняты - послышалось от дверей - неужели чем-то полезным?

  - Ой, мамуля, мы с Юрой тут майонез делаем! Получилось! Вкусно! Правда не вру! - и Лена бросилась к матери, суя ей в рот, венчик с остатками майонеза - Юра сказал, что с венчика вкуснее пробовать.

  Мать лизнула, сосредоточенно нахмурилась, лизнула ещё и улыбнулась:

  - И, правда, получилось. И даже не Провансаль, а Салатный. Я угадала?

  - Правильно. Я специально побольше уксуса положил, и растертые укроп с петрушкой.

  Мать подошла к столу, отрезала тонкий ломтик черного хлеба, положила сверху капельку майонеза и отправила в рот.

  - Я его так, по-простому люблю, хоть говорят, что это вредно для фигуры.

  - Мамуля, мамуля, а Юра на мой день рождения будет готовить шувурму! Правда, Юра?

  - Не совсем. Во-первых, шаверму, а во-вторых, готовить будете вы с подружками, а я только руководить.

  С улицы послышался звук подъезжающего грузовика. Я вытер руки о полотенце и направился к двери:

  - Пойду, батю встречу.

  Краем глаза я увидел, как Лена начала что-то объяснять пораженной матери.

  У ворот стоял старенький, но ухоженный ЗиС-151, "Мормон", с фотографией Сталина на лобовом стекле. Отчим Юры как раз опускал задний борт. Это был крепкий мужик лет тридцати пяти. Жилистый, сухощавый, небольшого роста. Типаж алтайского чалдона - похож на знаменитого Михаила Тимофеевича Калашникова. Владимир Алексеевич и был родом с Алтая, из славного города Бийска.

  "Да - подумал я - а свекор не сильно изменился, впрочем, молодость и ему к лицу".

  Молча подошел, помог отчиму опустить борт и запрыгнул в кузов.

  - Папа, что подавать?

  Лицо Владимира Алексеевича дрогнуло, но он не показал волнения.

  - Двигай сюда вон те шпалы - распорядился он.

  Я выдвинул три лежащие в кузове старые, но крепкие железнодорожные шпалы, затем мы вместе опустили их с кузова и в вертикальном положении откантовали ближе к забору, и там уложили одну на другую, чтобы не мешали проходу.

  - Папа, в следующую субботу у Леночки день рождения.

  - Помню. И что вы задумали?

  - А ты не мог бы договориться, взять машину и отвезти всех нас на озеро, в Казанку?

  - Могу, конечно. А "нас", это кого?

  - Вы с мамой, тёть Лида, Ленуськина крестная, четверо Ленуськиных друзей, сама Ленуська, ну и я. Итого девять человек.

  - Тогда десять: Валерку, Лидиного мужа ты не посчитал?

  "Точно, Лида с Валеркой развелись аж в восьмидесятые годы" - вспомнил я.

  - Точно.

  - Ладно. В пятницу я тогда возьму в автобазе скамейки, чтобы в кузове было удобно ехать.

  - Слушай, пап, а складного стола там нет?