Шара

Неведомо, хмурились ли Вы при таком вдумчивом описании, но, если опасаетесь того, о чем так внимательно меня предупреждаете, и морщины для Вас настолько пугающие обстоятельства, то спешу Вас успокоить: Вам не грозит мимическая скованность, потому как Вы в совершенстве овладели способом расслабления, о котором тактично умалчиваете.

У меня же есть свои методы борьбы с последствиями чтения. Уверяю Вас, они тоже вполне действенны. Я не стану призывать пробовать того, что делаю я, покуда понимаю: Ваша версия куда приятней и привычней и в отличие от моей вовсе не требует специфической подготовки.

Вы-то можете успокоиться в любой момент уединившись, а мне приходится обращаться за помощью, вовлекать в свои забавы множество лиц, поэтому мое утешенье дается мне много тяжелее.

Я не стану делать тайны из своего увлечения, ведь этим боюсь пробудить в Вас желание слишком вольно трактовать мои слова, поэтому поясню: чтобы расслабиться, мне нужно сперва облачиться в конное, затем приказать запрячь моего любимого жеребца Лучезара, следом распорядиться вывести его во двор и помочь мне усесться верхом.

Часовых упражнений мне обычно бывает достаточно, чтобы сменить лицевую хмурость на благожелательность и истребить возникающие кожные заломы и полосы.

Вы убеждаете меня в том, что Ваш способ сохранения молодости единственный, но это не так! Кроме того, существует и ряд других мною проверенных методик.

Например, мой кучер Степан, в то время когда его Фёкла уезжает в город, усердно колет дрова и таскает коровий навоз.

Упражнения помогают ему не думать, не хмуриться, спасаться от морщин и избавлять себя от внутреннего накала.

Вполне вероятно, Вам тоже подойдет вышеописанная мной метода. Попробуйте упражнения Степана! Полагаю, это дополнит Ваши самодеятельные забавы чем-то полезным.

С уважением, Саша Добронравова.

Александра!

Я старательно усмиряю себя, сдерживая гнев!

Всё указанное Вами всегда принимается мной безоговорочно и серьезно!

Совет про колку дров и вывозку навоза стал руководством к действию и возымел мгновенное воплощение. Сейчас-то я понимаю: рекомендация была очередной Вашей шуткой, таким вот развлечением! Вы снова высмеяли мою неконтролируемую болезную одержимость.

Ну что ж, я принял это и зарекся! Обещаю, Александра, впредь надежнее руководить собой и не принуждать Вас справляться с моим необузданным нравом.

Но, перед тем как внедрить между нами очередное нововведение, я расскажу, что этому предшествовало.

Когда я уловил справедливое замечание, немедленно кинулся во двор. Там уже вовсю действовал Васька, я же был непримирим и решителен.

Я спугнул слугу и сам взялся за колун. Я был так успешен и энергичен, что ничем не занятый Васька растерянно сел на скамейку, скрутил сигаретку и назидательно изрек одно из своих самых ярких словарных непотребств, призывая меня быть половчей.

Я помню, как посмеялся его простоте, однако быстро уловил в суждении скептицизм и повелительно вскрикнул: «Что за площадная брань, Василий? Неси мне новых чурбаков, да поживее!»

Вы бы слышали меня в тот момент! Я был так тверд и авторитетен, так убедителен и важен. Я намеренно запомню эту интонацию и смогу ее применять, когда между нами установится доверительная теплота и мы будем с Вами исполнять любые фантазии друг друга.

Услышав властные нотки в моем голосе, Вы восхититесь, сделаетесь покорной и искренне исполните мною приказанное.

Василий натаскал деревяшек.

Он устанавливал – я колол.

Я долго орудовал инструментом. Я наслаждался. Время будто делало петлю за петлей, повторяясь целехонькими поленьями.

Даже Васька стал участником литературного сюжета, который сомкнулся в кольцо и не желал нас выпускать.

Всё остановилась в одно мгновенье. В очередном рывке я усмотрел пространственную темноту. Последнее, что помню, перед тем как меня сковала невыносимая боль в спине: я вонзил железо в деревяшку. Не знаю, видели ли Вы когда-нибудь технику раскалывания чурбаков. Поверьте, для успешной работы требуется недюжинная сила и ловкость, ведь расколоть деревянный обрубок можно, лишь порядочно замахнувшись увесистым топором. Так я и сделал, но, приземлив железяку на деревянную площадку, понял:… заело.

Пальцы разжали топорище, голова дернулась и велела глазам пересчитывать летающие кругом звезды.

Саша, когда весной я молил Вас стать моей Планидой, я не имел в виду небесные тела. Вы же поняли меня, как всегда по-своему: взамен того чтобы одарить меня собой и стать частью моей судьбы, Вы преподнесли мне таким хитрым способом… целое созвездие.

Во мне улавливалось состояние, типичное для кислородного голодания и нарушения водного баланса. Я пошатнулся. Окровавленными натруженными руками я стал хвататься то за спину, то за горло.

Ощутив хлипкую опору в плече Василия, я произнес: «Неси в покои да держи рот на замке в отношении маман».