Шарко

– На самом деле они наверняка таким образом и встретились. Этот тип, помимо того что является блестящим специалистом, которого приглашают в разные больницы, еще и глава предприятия, связанного с индустрией крови. В две тысячи седьмом он основал французскую компанию «Helikon», которая взяла за образец американскую «Cerberius». Исследования, развитие, куча патентов на высокотехнологичные фильтры, которые подсоединяются непосредственно к контейнерам с кровью.

За последние десять минут Шарко переходил, как капризная погода, из одного состояния в другое. Подавленность, гнев, а теперь – надежда.

– Продолжай…

– Рынок средств безопасности, связанных с кровью, сложный и конкурентный; компания с тремя десятками служащих еле барахтается вот уже четыре года и испытывает финансовые трудности. Фильтры от «Helikon» слишком дороги и считаются не слишком эффективными: дополнительное уменьшение ячеек пропускной сети признано бесполезным, поскольку уже существующие фильтры и так улавливают практически все белые тельца, и со времен коровьего бешенства пока никто не бил новой санитарной тревоги. Короче, никто их не покупает. Но ты понимаешь, к чему я веду?

Да, он понимал. План был кристально ясен: распространить новую болезнь и стать единственным на рынке, кто предлагает технологии, способные замедлить ее течение. Продукцию «Helikon» станут покупать во всем мире, компании светили золотые горы. Коп подумал о разных теориях заговора, связанных со СПИДом – создание его в американских лабораториях с целью проредить мировое население или поддержать фармацевтическую индустрию, – и об аналогичной схеме здесь, только речь шла уже не о теории. Новая болезнь сознательно распространялась с целью личного обогащения, а «Pray Mev» была лишь средством этого добиться.

Голос Жака вырвал его из раздумий:

– Я связался с их конторой, выдав себя за журналиста, и сказал, что хотел бы поговорить с Мерлином, меня перенаправили к некоему Полю Трюдо, заместителю директора. Вот уже два года, как он общается с собственным шефом только по телефону. Он сказал, что состояние здоровья Мерлина начало ухудшаться в две тысячи тринадцатом году, но не пожелал ничего добавить.

– Порфирия…

– Без сомнения. Отец-основатель предпочел держаться на расстоянии, передоверив рычаги управления предприятием своему заместителю Трюдо.

Шарко представлял себе последствия такого решения: порфирия развилась на склоне лет. Как специалист, Мерлин должен был быстро понять, чем он страдает. Вот уже год, как он начал создавать свою секту благодаря услугам Рамиреса и беспрепятственно заражать сеть снабжения кровью. Но болезнь, которая мало-помалу завладела его телом, напрочь уничтожила все мечты. Он превратился в существо с обезображенным лицом, получеловека-полувампира, пораженного скрытым смертельным недугом, таившимся в его генах, и помочь ему можно было только путем похищения невинных людей и переливания их крови. Его судьба переменилась. И речи больше не шло об обогащении или славе. Он был монстром, получившим отсрочку. Внезапный поворот событий, который не помешал ему продолжать действовать, но теперь с единственной целью – разрушительной. Нанести максимальный ущерб, словно в отместку за обрушившуюся на него несправедливость.

Голос Жака:

– В базах на Мерлина ничего нет, кроме двух адресов, значащихся в налоговой: квартира в Шестнадцатом округе и дом в Дьеппе.

Шарко вернулся внутрь здания:

– Пришли мне эсэмэску с адресами, мы туда заглянем. Предупреди Маньена, чтобы судебный следователь был наготове, если понадобится зайти в дом. И разошлите его данные, чтобы он не сбежал. Возможно, у него подложные документы, но с такой мордой вряд ли он останется незамеченным. А пока мы в дороге, держи нас в курсе. И скажи заодно Маньену, чтобы прислал людей сюда, в Нозе, к Уху и его коллеге. Тут настоящая резня.

86

Ван Боксом набрал в грудь воздуха, словно пытаясь загнать продолжение рассказа поглубже в легкие, чтобы потом выдохнуть все разом. Люси и Валковяк не отрывали глаз от его губ.

– В дне пути от деревни, которую я покинул за четыре месяца до этого, наша научная группа разделилась на две части, потому что один из исследователей совсем разболелся и его надо было сопроводить обратно в колонию, – именно эта часть группы позже и сумела поднять тревогу… Когда мы пришли в деревню, племя сороваев было уже уничтожено, хижины сожжены. Повсюду на веревках были развешены головы. Женщины, дети, которых я знал, – это было ужасно. Я и сейчас еще вижу сплетенные трупы в охряной пыли. Множество врагов-банару тоже были убиты в бою, сороваи защищались отчаянно, до последнего. Настоящая бойня.

Он опустил глаза и вздохнул. Люси снова села.

– И посреди этого хаоса – двое детей. Маленькая девочка, не старше пяти лет, бродила, как дикое животное… Имени у нее не было, но вы назвали ее Мев Дюрюэль. И мальчик того же возраста. Они были похожи как две капли воды.

– Близнецы, – едва выдавила Люси.