Шарль Моррас и «Action française» против Германии: от кайзера до Гитлера

II

Многие ценили движение «Action française» именно за непримиримость к врагам. Синдикалист Эдуар Берт, проделавший извилистый путь от Прудона и Сореля к Ленину с остановкой у Морраса, писал последнему 15 марта 1912 г., сетуя на недостаточно острую, по его мнению, критику монархистов в адрес столпов республики – Раймона Пуанкаре, Аристида Бриана и Александра Мильерана (двое последних для него были всего лишь ренегатами социализма): «До сих пор сила A. F. заключалась в том, что оно выступало не как партия, готовая к сделкам (подобно всем партиям), но как воплощение бескомпромиссной оппозиции власти. Если оно сбавит тон, если примется обхаживать людей этого мерзкого режима, уверен, что его престиж быстро упадет. Вы сбиваете с толку своих бойцов, которые пылки, но никогда не поймут тонкостей высокой политики» (LCM, 258).

Бескомпромиссный в идеологии, последовательный в стратегии, но гибкий в тактике, Моррас был способен на компромиссы, но не увлекался ими. Да и неприязни к противникам ему было не занимать. Однажды его укусила собака. На совет немедленно сделать прививку против бешенства Моррас шутя ответил: «Полемисту стоит быть немного бешеным» (MNT, 223).

Каждая статья Морраса на злобу дня была диалогом с друзьями и врагами. С 24 марта 1908 г. он печатался в L'АF

почти ежедневно, зачастую несколько раз в номере: передовица на первой полосе плюс обзор печати (новинка для того времени) за подписью «Критон» на третьей, где «извлекал из каждого издания, дружественного, нейтрального или враждебного, хорошее и плохое, ничего не упуская. <…> Он отвечал всем и на всё» (LDS, 285–286). «Каждый день, – вспоминал сенатор Анри Лемери, – Моррас последовательно, веско, пылко, но с неизменным стремлением к точности обсуждал слова и дела властей и народных избранников, обличал их ошибки, слабости, промахи, судил и карал»[41]. Однако, как меланхолически заметил на склоне дней многоопытный журналист-оппозиционер Пьер Доминик, «Аристофан заставлял Афины хохотать в театре над Клеоном, а Клеон, осмеянный, опозоренный, забросанный грязью, увы, правил» (PDD, 287).

«Идейный вдохновитель монархистов Шарль Моррас, – вспоминал его непримиримый враг, коммунист Жак Дюкло, – каждое утро преподносил своим читателям в газете L'АF

статью на три-четыре огромных колонки, стремясь при этом как-то приспособить свой монархизм к условиям современной жизни. Поскольку ему было трудно защищать идею наследственной власти, он отождествлял интересы королевской семьи с интересами нации и в какой-то степени проповедовал регионализм. <…> Фанатизм Шарля Морраса был не таков, чтобы вызвать энтузиазм к монархизму. Но как разрушитель он наносил довольно чувствительные удары по республиканскому строю, оказывая влияние на некоторую часть молодежи. <…> Рядом с огромной, напыщенной и скучной статьей Морраса L'АF ежедневно публиковала статью Леона Доде, который был прямо-таки мастером по части оскорблений и не щадил никого из тогдашних сильных мира сего. Бриан с его любовными похождениями на зеленых лужайках в окрестностях Нанта, Барту, Пуанкаре, Мильеран – все служили мишенями его статей, которые были такими убийственными и имели такой скандальный привкус, что их читали, хотя автор и перехватывал через край. И от статей Морраса писания Доде только выигрывали»[42]

.

Другой точки зрения, подробно обосновав ее, придерживался хорошо осведомленный советский публицист 1930-х годов, писавший под псевдонимом «Н. Корнев»[43]:

«Популярность Морраса происходит оттого, что именно он каждодневно на столбцах L'АF дает “королевским молодчикам” символы монархической веры применительно к требованиям сегодняшнего политического дня. Леон Доде критикует или, вернее, смешивает с грязью республику, он наводит критику на республиканские учреждения, обычаи и представителей республиканского строя. Моррас этим отрицательным образам Доде противопоставляет положительные монархические образы.

Бо́льшая популярность положительных высказываний Морраса перед критикующими заявлениями Доде между прочим показывает, что в контрреволюционном движении, опирающемся или стремящемся опереться на широкие мелкобуржуазные круги, еще бо́льшую роль, чем критика существующего строя, играет изображение в ярких красках тех, заранее благословенных времен, когда по восшествии на престол “законного короля” все французы будут иметь в своем супе историческую курицу. Моррас не только критикует, он излагает монархическое учение и его практические последствия. Он в то же время создает, хотя бы на столбцах L'АF, видимость близости монархического переворота, создает иллюзию боевой готовности или хотя бы необходимости ее.