Шарль Моррас и «Action française» против Германии: от кайзера до Гитлера

Во Франции популярностью издавна пользовались анкеты, посвященные различным вопросам политики и литературы, злободневным и общим. Ответы, занимавшие от нескольких строк до нескольких страниц (самостоятельные эссе или статьи), не только помещались в газетах и журналах, но издавались в виде книг или становились основой таковых, представлявших не только точку зрения автора, но и срез общественного мнения. Классический пример – «Анкета о монархии» Морраса, включавшая развернутые ответы сторонников и противников реставрации с подробными комментариями ее главного апологета, которая в итоге превратилась в «Исследование о монархии». К форме анкеты обратился и молодой Массис, ученик философа Алена (Эмиля Шартье) и автор работ о Золя и Барресе.

23 июля 1910 г. интеллектуальный Париж был взбудоражен статьей в журнале «Opinion». Некий Агатон (Agathon) обрушился на руководство и профессуру Сорбонны, обвиняя их в германизации образования, прежде всего гуманитарного, и придании ему антинационального характера. Конкретно автор видел опасность в отказе от преподавания классических языков и в торжестве позитивистской фактографии применительно к истории и литературе, в торжестве «информации» над «пониманием», что выдавалось за единственную науку. В статье ясно слышалось недовольство увлечением германской философией и леволиберальными трактовками национальной истории – любимые темы Морраса, заявившего четыре года спустя: «Сорбонна тяжело ранена, и это известно. Она ранена Германией, причем не на войне, а в мирное время. Одной из ее важнейших предвоенных операций было овладение университетской цитаделью и установление там безрассудного поклонения германскому духу» (MCV, I, 412).

Авторство оставалось тайной. Впрочем, внимательные читатели могли заподозрить здесь руку Массиса, который 5 июня 1910 г. опубликовал под своим именем статью с красноречивым заголовком «Защитим себя от германской культуры». В ней он четко сформулировал два тезиса, которые лягут в основу выступлений Агатона. Первый: «Наше высшее образование не принимает в расчет культуру, претендуя, что служит одной только науке». Второй: «Составлять библиографии и специализированные труды – это хорошо. Но не надо считать целью то, что является не более чем средством» (НМА, 18–19).

Массис владел методологией литературоведческого исследования, ибо дебютировал ученым трудом «Как Эмиль Золя писал романы», основанным на изучении рукописей «Западни», которые после смерти автора были переданы в Национальную библиотеку. Он выступал не против науки о литературе, но против «сухого, мелочного, бездушного» гуманитарного образования, для которого характерны «ужас перед талантом, глумление, зависть, неблагодарность», что делает его направленным «против литературы, против культуры, против духа» (НМА, 74–75).

Рене Бенджамен. Фарс Сорбонны. 1921. Обложка и авантитул с инскриптом: «Шарлю [Юэ] – без фраз, и Алисе [Юэ] – чтобы она заговорила. От всего сердца Рене Бенджамен»

Агатон затронул другой важный аспект, на котором позже сосредоточился Доде, – о немецком происхождении методологии «применения карточек, нумерации и подсчетов к творениям духа» и «подмены суждений колонкой цифр»[110].

За первой статьей, вызвавшей бурю возмущения в Сорбонне и в либеральных кругах, последовал прицельный огонь по влиятельнейшим и наиболее признанным фигурам тогдашнего высшего образования и науки.

Филологу Гюставу Лансону – Массис одно время занимался у него – досталось за то, что тот свел изучение и обучение истории французской литературы к мелочам фактографии и библиографии, к сопоставлению вариантов и поиску источников вместо понимания ее мыслей и красоты стиля. Слушавший его лекции Рене Бенджамен – «прирожденный наблюдатель, умеющий видеть и слышать, наделенный вдохновением и иронией» (LDE, 205), по определению Доде, – саркастически вспоминал, как Лансон, создатель «лаборатории слова», «целыми часами диктовал библиографию, дабы удобрить наши мозги»[111].

Историк Шарль Сеньобос – обличитель «стиля», «литературы» и «общих идей» в исторических исследованиях, апологет деталей и точности – был показан как автор поверхностных и скучных работ общего характера, не способный на обобщения.

Лингвист Фердинанд Брюно, выступавший против обязательного преподавания латыни как бесполезной для изучения и понимания французского языка, предстал под пером Агатона не только профессионально несостоятельным, но и политически ангажированным антиклерикалом.