Шашлык из леопарда (СИ)

Она открыла витрину и вынула эту отдельно взятую Цезареву голову. По срезу шеи можно было сделать вывод, будто голову смахнули с бюста одним махом, одним безукоризненным самурайским ударом. Бронза на срезе выглядела очень свеженькой.

Объяснение могло быть только одно: дефект материала, который дал о себе знать через несколько лет после того, как она приобрела этот бюстик в Риме, у Форума, в одном недешевом сувенирном бутике.

...А еще объяснение могло быть только второе: каверза злого духа, полтергейста.

А еще объяснение могло быть только третье...

Она зажала в кулак голову Цезаря, некогда так и так ее фактически потерявшего, пошла к камере внешнего наблюдения и прокрутила на быстрой перемотке архив записи за день. Третья версия отпадала. Если не принимать в расчет окно... Для одинокой, успешной и красивой женщины нет ничего зазорного учитывать и такую возможность. Тем более что...

Она пошла к окну, отодвинула створку и вышла на балкон. Внизу был город, отдельно от него - краснокирпичный храм с колокольней, которая некогда возвышалась над окружающими мирскими строениями, а теперь, с вершин нового мира казалась игрушкой у подножия цивилизации... П еще отдельно от города, неподалеку от периметра жилого комплекса "Корона", у самой ограды - белело маленькое пятнышко. Неужто "копейка"?! Она пригляделась: похоже на то, олдтаймер маньяка.

Промелькнуло на краю сознания дежавю: будто когда-то, давно-давно, и где-то далеко-далеко она уже видела такую "копейку", именно эту самую, белую... и словно бы за ней навязчиво следившую.

"Вот и приехали, подружка. Бред преследования. Начальная стадия". Она заметила, что все так же крепко сжимает бронзовую имперскую голову в кулаке, пошла в ванную, немного поразмышляла над тем, приклеить ли ее суперклеем к бюсту или так и оставить отдельно, и аккуратно поставила ее на полочку рядом с бюстом: успеется. "Над этим я точно подумаю завтра".

...Оказалось, что заканчивать день подспудными мыслями об очень умном маньяке, занявшемся ею всерьез, достаточно приятно. Откуда-то издалека, а, может, прямо из-за портьеры он подсматривает, вернее присматривает за ней, ожидает от нее того самого "пускового" жеста, движения, вздоха, чтобы перезарядиться и из бывшего человека с ампутированной душою превратиться в киборга смерти.

Она стояла в душе, в этом бастионе полной беззащитности для любого смертного, стояла под прохладными струйками и, улыбаясь, смотрела на пупырышки, выступившие на плече. "Ленка, Ленка! Сейчас я тебе позвоню и скажу: ты была права, я теперь ничего не могу с собою сделать, я так долго прикидывалась монашкой своего собственного монастыря, я прикидывалась "ванилью", а на самом деле все, чего ты боялась, уже двинулось... догнало, как эти, не наши любят говорить... Вот, Ленка, подружка твоя - садо-мазо, это точно, а ты - пророк. Вези своего аналитика или кого там, и пускай он еще удавку и хлыст с собой прихватит".

Из душа она вызывающе продефилировала через все свое личное пространство. Чуть вело - вот когда дало о себе знать шампанское. Она достала из холодильника почти замороженный йогурт - самое то на сон грядущий после такой вечеринки, - присела на край кухонного стола нарочно голой спиной к окну, к собранной и вызывающе неподвижной портьере и, уплетая холодное, щемящее зубы белое месиво, стала гнать от себя всю эту ерунду...

Последняя мысль про балконно-залетного маньяка пришла к ней, когда она уже растянулась, откинув пододеяльник с ног. Почему-то все еще хотелось прохлады, хотя кондиционер уже успел поработать. "Ага, если бы с трех слов завалить настоящего серийного маньяка - тогда цель жизни достигнута и можно что-то менять к лучшему... в монастырь, правда, уйти... только сначала устроить его на всю жизнь счастливым библиотекарем... в школьной библиотеке!.. нет, в школьную не возьмут! А в монастырскую?.."

Странно было и то, что сегодня детективчик в качестве снотворного не понадобился. Так и остался лежать нераскрытым на стеклянной полочке, встроенной в изголовье итальянской кровати в стиле хай-тек, ее кровати с острыми углами. Анна даже не успела вспомнить про эту книжку с загнутой где-то в глубине дознания страницей.

Не исключено, что она в эту ночь так легко заснула с веселыми мыслями о маньяке вовсе не по той причине, что вся была слегка навеселе, а по той, что в эти минуты с отнюдь не веселыми, а тревожными мыслями о ней самой не могли заснуть некоторые уверенные в себе мужчины.