Шатер из поцелуев

На нервной почве Ольга совершенно не могла спать на своей верхней полке у туалета. Надо сказать, что плацкартный вагон чуть ли не в полном составе тоже не спал и продолжал праздновать наступивший Новый год и уже приближающееся Рождество. Пассажиры пили, пели, хохотали, матерились и без конца сновали в туалет и обратно. Кого-то там рвало, и с ним бранилась проводница, потом гремела какими-то своими прибамбасами для уборки и снова зычно ругалась на весь вагон. Затем приходила транспортная милиция, забирала с собой особенно буйных и материла остальных. С регулярностью часового механизма через каждые сорок минут плакал грудной ребенок, а бабка с нижней полки, расположенной под Ольгиной, крестилась и тихонько приговаривала: «Свят, свят, свят!», когда по их лежбищам смачно хряпала вагонная дверь.

По причине ночного времени чаю пассажирам не предлагали, а есть бдеющей на полке Ольге очень хотелось. Она выходила на перроны в Лодейном Поле и еще в каком-то городке, названия которого ей так и не довелось увидеть ни на одном из вокзальных зданий, но все киоски были закрыты. Она купила у разносчика из ресторана, проходившего по вагонам, пол-литровую бутылку минералки и маленькую квадратную пачечку вафель. Сжевав все четыре вафельки за один присест, она запила их водой, посетила отмытый грозной проводницей туалет и, бросив последний взгляд в окно на плывущие мимо заснежено-замороженные ели, снова забралась на свою верхнюю полку.

В Петрозаводск поезд пришел в восьмом часу утра, но Ольга посчитала, что это даже хорошо. С утра Николаев наверняка будет дома. Он должен ей обрадоваться! Он очень ей обрадуется! И у них будут самые счастливые день и ночь в жизни. Она наденет ему на палец второе кольцо из его коробочки, и они станут мужем и женой перед богом. Собственно, они и так уже… Бог… он тоже простит Ольге Васю… Куда ему деваться… богу-то… Работа у него такая – прощать…

Дверь Ольге открыл заспанный, но все равно очень красивый черноглазый мужчина.

– Вам кого? – удивленно спросил он, глядя на Ольгу с легкой улыбкой.

– Мне… я, наверно, ошиблась… Мне вообще-то нужен Сергей Николаев… Александрович…

– Александрович… – повторил мужчина.

– Ну да… Сергей Александрович Николаев… Но я поняла, что ошиблась… извините…

– Подождите, – остановил ее мужчина. – А вы кем будете Сергею?

– Я… я… – Ольга пожала плечами, не соображая, кем же ей представиться. – В общем, знакомая… Понимаете, у меня вот тут его письмо… Он писал мне… вот, посмотрите: обратный адрес… ваша улица… и квартира… Он что, здесь не живет?

Мужчина взял у Ольги конверт, внимательно осмотрел его и спросил:

– То есть вы – вот эта самая Ольга Кирилловна Дьякова и есть?

– Ну да… Я Ольга Дьякова и есть, – кивнула Ольга.

– И вы приехали к Сереге из Санкт-Петербурга! Правильно я понимаю?

– Правильно.

– Так он же вроде бы к вам и уехал! Разве нет?

– Ну вообще-то да, ко мне… Только мы… ну, словом, произошло некоторое недоразумение, и он уехал обратно. Понимаете, он подумал, что я… а я совсем другое подумала… То есть… вы, может быть, скажете, где я могу его найти?

– Ну-ка, заходите! – Мужчина посторонился и сделал рукой приглашающий жест.

Чуть поколебавшись, Ольга прошла в квартиру.

– Кто там? – услышала она недовольный женский голос из комнаты.

– Не волнуйся, Маша! Это по Серегину душу! Женщина из Питера приехала. Ну… которой он пишет…

Маша пробурчала что-то невнятное, а мужчина провел Ольгу в маленькую чистую кухоньку.

– Это жена гневается, – пояснил мужчина. – Проснуться, понимаете ли, пришлось! А не хотелось!

– Вы извините, – промямлила Ольга, усевшись на краешек кухонной табуретки. – Я сейчас уйду! Вы только скажите, где Сергей.

– Нет здесь никакого Сергея! – раздраженно сказала высокая миловидная блондинка, которая вошла в кухню, запахивая на груди длинный синий халат. – Вот я так и знала, что этим кончится! Придумал твой Серега на наш адрес писать! Разбирайся теперь! Не зря я была против!

– Что значит – на ваш адрес? – удивилась Ольга и спрятала руку с обручальным кольцом в карман куртки.

– Дело в том, что Серега после развода с женой живет в общаге. Там такой кошмар… В общем, письма в два счета потеряться могут, вот он и попросил, чтобы… ну его корреспонденция шла на наш адрес, – пояснил черноглазый мужчина. – Чего ж не разрешить? Жалко, что ли?

– Доразрешался, – саркастически заметила блондинистая Маша. – Теперь еще и его женщины будут у нас останавливаться!

– Маша! – укоризненно бросил жене мужчина.

– Ну что Маша! Что Маша! В общем, так, Марат! Мне надоели ваши с Серегой дурацкие дела!

– Марат? – удивилась Ольга и привстала с табуретки. – Ну конечно… Марат! Да ты ведь и изменился-то мало! Мара-а-ат…

– Эт-то еще что?! – Маша отлепилась от дверного косяка и уставилась на мужа.

Ольга, не обращая никакого внимания на Машин вопль, во все глаза рассматривала Марата. Да, без всякого сомнения, это был тот самый Марат! Марат Артеменко – из пионерлагеря «Звездочка». Он действительно не очень изменился: такой же худощавый, смуглый, черноволосый и черноглазый. Он был красивым мальчиком. Стал очень красивым мужчиной.