Шатун

Снег валил уже плотной белой стеной, и Николай решился подойти ближе. Если кто и проходил здесь, то следов уже было не разобрать. Впрочем, наверняка проходил. И этот кто-то сейчас внутри сторожки. И едва ли это «ловцы». Николай все же снял винтовку сплеча. Встреча с «неспящими» тоже могла оказаться не очень приятной. К удивлению, дверь оказалась плотно закрытой и даже забитой гвоздями. Снег у порога успел утрамбоваться под собственной тяжестью настолько, что не было никаких сомнений, ее никто не открывал очень давно. Минимум, сначала осени, максимум несколько лет. Николай поднатужился и рванул на себя доску, что прибивала дверь к косяку. Не с первого раза, но доска поддалась, и дверь открылась. Правда, перед этим пришлось еще руками расчистить слежавшийся снег, мешающий двери открыться. Николай наконец-то решился включить фонарик. Синеватый лучик света выхватил из темных внутренностей сторожки небольшие «сенцы», или как там называется тамбур между первой и второй дверью? Заиндевевшие стены из фанеры, какой-то мусор и смятый коврик на полу. Дверь из «сенец» в дом оказалась не заколоченной и открылась относительно легко. Николай посветил фонариком. Железная печь, стол, опять какие-то тряпки на полу, два стула и что-то на вроде дивана. Все промерзшее и ничего напоминающего о присутствии человека. Что ж. Это все-таки лучше, чем сарай. Николай плотно закрыл внешнюю дверь и даже задвинул засов, обнаружившийся с внутренней стороны. Инстинктивно вытер ноги скомканный половичок и вошел внутрь. Несомненно, запах дыма был. Едва заметный, но был. Николай направил фонарь на печь. Она была небольшой, железной, грубо сваренной. Сверху стоял заиндевевший чайник и две помятые алюминиевые кружки. На ощупь печь оказалось холодной, такой же, как и все вокруг. Николай еще раз огляделся. У стены стоял диван завалены ворохом то ли одеял, то ли тонких матрацев. Над ним на стене выцветший календарь за 1998 год с поблекший красоткой в бикини. Николай подошел ближе и направил луч фонарика на одеяла. Чего здесь только не было. Помимо самих одеял, там оказался жуткого вида матрас, а сверху еще и коврик с пола. Все было уложено слоями и не оставляло ни капли сомнений. «Гнездо». Николай стволом винтовки подцепил край одеяла из самого нижнего слоя и приподнял. Из глубины «гнезда» на него смотрели мутными остекленевшими глазами два желто-зеленых лица. Затянутые темной непрозрачной пленкой зрачки чуть светились в луче фонарика. То, что было кожей, теперь стало плотной ороговевшей тканью, которая искрилось от налета инея. Ртов и носов не было, они затянулись и едва угадывались. Одним из спящих, видимо, была женщина. Сейчас это можно было определить только по волосам. Волосы никак не изменялись. А второй, судя по размерам, ребенок, девочка. Как мало они походили на рекламный плакат, где мать и дочь спали с блаженными улыбками на счастливых лицах под охраной «защитника».

Сзади послышался металлический щелчок и холодный ствол уперся Николаю в затылок.

– Отойди от них, – сказал шепотом женский голос. – И брось ружье.

– Не могу, – также шепотом ответил Николай. – Ремень на руку намотан.

– Так размотай.

– Сейчас… – сказал Николай и сделал вид, что что-то разматывает. На винтовке не было никакого ремня.

– Сейчас, зацепилось тут… Только не стреляй!

Николай чуть присел, чтобы холодный ствол не упирался в голову и, резко развернувшись, перехватил свободной рукой направлены на него револьвер.

Это была девушка. Худая, если не сказать изможденная. Большие темные глаза испуганно смотрели из-под натянутой до бровей вязаной шапки с помпоном.

Они секунду смотрели друг на друга.

– Отпусти. Мне больно,– наконец сказала девушка.

– Отпусти револьвер, – возразил Николай. Он перехватил ее кисть своей правой рукой и теперь крепко сжимал, направив револьвер стволом вниз. Это был тяжелый Кольт «Миротворец».

– Не отпущу, – сказала девушка и попробовала вырвать руку. Николай сжал сильней, и девушка «ойкнула».

– Отпусти!

В ее глазах появились слезы

– Хорошо. – согласился Николай. – Только убери курок со взвода.

Девушка шмыгнула носом и свободной рукой вернула курок в исходное положение.

– Хорошо. Теперь, давай спокойно поговорим, – и Николай отпустил ее руку.

– Давай, – согласилась девушка и направив револьвер на Николая, нажала на спусковой крючок. И даже зажмурилась инстинктивно. Выстрел из «Миротворца» может оглушить кого угодно. Но ничего не произошло. Револьвер не выстрелил. Девушка испуганно открыла глаза.

– Я правильно понимаю, что у тебя кольт «Миротворец» образца тысяча восемьсот семьдесят третьего года? – спросил Николай и осторожно забрал у растерявшейся девушки револьвер.

– Не знаю… Наверное, – ошеломленно ответила она, отдавая оружие, уже без прикосновенно.

– Да, это точно он, – подтвердил Николай, осмотрев револьвер и убедившись в присутствии патронов в барабане.

– Прекрасный экземпляр. Шестизарядный, длина ствола пять с половиной дюймов, калибр 357 магнум, спусковой механизм одинарного действия.