Щепа и судьба (СИ)

Домик мой находился почти у самого леса. В конце огорода, можно сказать на задворках усадьбы, располагалась, как и положено, по деревенским канонам, небольшая банька, а дальше шел спуск к неглубокой речке, скрытой от посторонних глаз густым хвойным массивом. Повел ее напрямик через свой плохо ухоженный огород, густо заросший по всему периметру лопухами и крапивой. Достался он мне от прежних хозяев еще в более плачевном состоянии, простояв несколько лет после их переезда в город без всякой обработки, отданный на откуп сорным травам, которые мне пришлось выдирать, вырубая образовавшийся дерн целыми пластами, чуть ли не полмесяца, чтоб отвоевать место под несколько грядок. Там и произрастали мои замечательные кабачки и еще несколько стандартных огородных культур: лук, морковка, свекла, горох. Зато картофельное поле, несколько раз обработанное старательным трактористом, выглядело образцово-показательно. Буквально на днях закончил окучивать набиравшие силу побеги и ждал к осени добротный урожай, надеясь за счет его обеспечить себе сытое зимнее существование.

Но на гостью мои огородные достижения не произвели никакого впечатления. Скорее наоборот. Она лишь слегка скривила губы и поинтересовалась, к чему мне все это? И тут я чуть не взорвался! Как это «к чему»? За счет вегетарианской диеты с собственного огорода мне удалось более-менее благополучно прожить пол-лета и подкармливать огородными культурами разных там званых и не очень посетителей. Для меня каждая морковка была ценна и желанна. А тут такой вопрос. И она, кажется, поняла собственную бестактность, поскольку постаралась улыбнуться и заговорила о том, какой виноград произрастает в саду ее родителей, сколько по осени яблок они собирают и прочее, прочее. Я же чуть не лишился дара речи: о каких яблоках она говорит? О каком винограде? Мы его видим на своих столах исключительно по праздникам и то не каждый год. И как можно сравнивать благодатные южные земли, где и зимы-то практически не бывает, с нашим северным бытием? Нет, человек просто не понимает, что значит вырастить хоть какой-то урожай в сибирской деревне и сколько сил притом нужно затратить. Она бы еще у чукчей поинтересовалась, почему они виноград не выращивают, а питаются исключительно рыбой и мясом. Они бы ей ответили…

Пока мы шли в сторону ближайшего перелеска через огромное поле, подчистую выщипанное стараниями выпасаемых здесь телушек, до меня начало постепенно доходить, что наше с ней взаимное непонимание кроется не столько в несовместимости характеров, а скорее всего напрямую проистекает от различия культурной среды, в которой мы родились и выросли. Ее казачьи предки находились в постоянном противостоянии с воинственными горцами и должны были совмещать в себе не только качества заботливого хозяина- землепашца, но и воина, защищая свои станицы с оружием в руках. И хотя происходило все это в незапамятные времена, но решительность и воинственность осталась в генах их потомков. Инициатива и неугасаемая деятельность впитывались ими с молоком матери и иного образа жизни они просто не представляли.

Мне приходилось иметь дело с теми, чьи предки носили штаны с лампасами и не расставались с ногайкой, а в седле проводили едва ли не большую часть жизни. Их отличали от прочих буйство характера и вечная неуспокоенность. Задиристость, неуживчивость, азартность приносили им самим массу неприятностей и череду больших и малых конфликтов, возникающих по пустякам. Но в большинстве своем были то люди открытые, не привыкшие держать камень за пазухой и всегда высказывающие в глаза свои обиды и подозрения. Дружили они так же страстно и бескомпромиссно, не жалея для друга ничего и требуя взамен такой же отдачи. За праздничным столом не было лучших певцов, танцоров и заводил. Потому притягивали они к себе прекрасный пол, словно магнит металл. Редко кто мог устоять под их напором и обаянием, но и в этом вопросе они проявляли особую щепетильность. Терять свободу и обзаводиться семьей они не особо спешили, пока не встали на ноги и не обзавелись минимумом жизненных благ. И выбор их был для меня не совсем понятен: из своих сверстниц они выбирали не самых симпатичных и обаятельных, а предпочитали девушек крестьянской наружности, для которых любая работа по плечу и особо никакая дурь в голову не лезет.