Щепа и судьба (СИ)

Да, добавлю, с возрастом, сам испытав репрессии неумолимого завуча, как-то помягчал и к студентам стал относиться уже вполне лояльно, хорошо понимая, вряд ли им когда-нибудь пригодятся эти самые законы Ньютона в их деревенской учительской жизни. А вот девичьи бесправные горстки загнанных на поля студенточек в телогрейках и рваных куртках с руками, испачканными по локоть землей, ободранными беспощадными сорняками, так и стоят перед глазами. И никому ведь в голову не пришло заявить, мол, не наше это дело картошку копать, не для того мы учиться поступали.

Партии виднее было, куда и кого направлять, и спорить с ней было чревато. Да никто и не пытался… Потому, когда кто-то вдруг начнет вспоминать, как хорошо жили «в те времена», когда квартиры давали бесплатно, и на курорты отправляли, и зарплату вовремя платили, то хочется в ответ сказать, что при всех перечисленных благостях не было главного — уважения к человеку. Они, руководители, за людей нас не держали, полагая, им все дозволено. Потому и не выдержал народ такого. Его, народ, не обманешь любыми подачками, он свое слово пусть поздно, но скажет…

КЛАДБИЩЕНСКИЕ МОТИВЫ

Слова «клад» и «кладбище», как это легко можно заметить, происходят от одного корня — «класть». Но было в старину и другое обозначение мест погребения усопших — «погост». Неслучайное и глубокое по смыслу слово, намекающее на временное земное пристанище для всех, покинувших этот мир. Этакий постоялый двор, если хотите, гостиница перед дальней дорогой. Ни более и ни менее. Куда затем должны отправиться постояльцы этого заведения, пусть каждый догадается сам. Впрочем, существовали когда-то и «божедомки» — от слов «Божий дом»» и «скудельни», получившие свое название от одной из евангельских притч. Но все это имеет далеко косвенное отношение к предмету нашей беседы, речь же пойдет о другом.

Начав свое повествование с этимологических основ этого скорбного слова, пытаясь показать, что отношение русского народа к этому священному месту было не всегда однозначным. Да и разные народы подходят к местам захоронений своих предков ой как по-разному. Вспомним геометрически выверенные, словно клетки на шахматной доске, католические и протестантские кладбища, где даже присесть родственникам, пришедшим к родной могилке, и то негде. И наши, православные, едва ли не парковые зоны, ни на какие другие аналогичные некроансамбли не похожие.

Безусловно, я далек от мысли выражать восторги по поводу нынешнего состояния большинства этих мест скорби, где порой царит режущая глаз неухоженность, отсутствие даже маломальского порядка и пригляда местных властей. Но мне повезло застать то время, когда Тобольское Завальное кладбище выглядело совсем иначе. Да, за одним поясню, что ударение делается на первом, а никак не на втором слоге, поскольку находилось оно за городским валом. До XVIII века кладбища были возле каждого храма: Спасское, Рождественское, Пятницкое и пр. А это на городской оконечности окрестили не по названию храма, а географического местонахождения: Завальное. И вот теперь все новоявленные тоболяки почему-то считают, что свое наименование оно получило от глагола «заваливать». Слава богу, мудрый русский народ своих умерших не заваливал землей, а «погребал». Вспомним, первые горсти земли, что близкие усопшему люди бросают именно ладонью, горстью, отсюда и слова «грести», «загребать», «погребать». Скорбно и торжественно. Без какой-то излишней спешки. Может, в иных местах данное действо происходило иначе, Бог им, как говорится, судья.

Да, мне так много хотелось бы сказать об этом важном лично для меня, да, думается, для многих месте, и потому прошу прощения, что уклонился в разъяснения и поучения.

Так вот, тобольское Завальное кладбище для всех горожан даже в самые махровые годы разгула атеизма оставалось местом священным. Даже кладбищенский храм большевики не посмели тронуть, и он выполнял во все безбожные времена свою прямую функцию: провожал в мир иной всех, кто попадал за кладбищенскую ограду. И пусть кто-то считает, что Бога нет. Когда человек после своего рождения окрещен, он ежедневно и ежеминутно должен быть готов к смерти и отпеванию его в должный час. И верить в это. А пока жив хоть один верующий человек, Бог будет с нами. Не станет Его, исчезнем и мы как вид…