Щепа и судьба (СИ)

Итак, не ставши еще литературным родителем, испытал той весной огромнейшее упоение до полного им насыщения от любовного акта сочинительства. В статусе героя-любовника строгой тетки, называемой творчеством. Но и этого для меня было более чем предостаточно. Потеря невинности предвещала блаженство, и обретение себя как, извините, личности.

Поймите правильно, к примеру вы много лет наблюдаете издалека за некой в вашем понимании богиней, даже не мечтая оказаться рядом с ней, заговорить, не думая о чем-то большем. И вдруг… забыв обо всех правилах хорошего тона, бросаетесь на нее, и она чуть ли не со смехом отдается юнцу, имя которого даже не знает. Представляете, какое потрясение вы переживете после случившегося? Нет, это надо испытать, если хватит решимости.

Кстати, об имени. Все избито-банальные названия моей одалиски типа муза, лира, поэзия, проза и прочее, прочее не вызывали в моем мозгу хоть сколько-нибудь приятных ассоциаций с Ней, единственной и неповторимой.

Не помню точно, когда и каким образом, но однажды назвал ее Фабулой, а из чувства глубокого уважения прибавил и отчество — Фабуловна. Слышалось мне в нем нечто игривое и одновременно весьма серьезное, во всяком случае, незнакомое и не очень понятное для посторонних ушей.

А почему бы и нет? Если строго придерживаться перевода, то оно означает всего лишь сюжетную основу некого литературного творения. А разве может сочинитель прожить без сюжета? Но это далеко не полное объяснение, отчего имя моей единственной и на всю жизнь незаменимой избранницы оказалось столь изысканным.

Смотрите сами, первый слог «фа» — не что иное, как один из музыкальных звуков диатонического звукоряда, и звучит он торжественно и даже чуть напыщенно. Это вам не какое-нибудь до-ре-ми или тем более соль. Нет, это «фа» в русском произношении, близкое к «ха», «фи» (Фибула?) или даже надменное «фэ», презрительное «фу». И что важно, начальное «фа» позволяет произносить его при известной доле фантазии с целым оттенком различных интонаций от влюблено- возвышенных до презрительно-уничижительных. Прекрасное начало имени замечательнейшей из всех известных мне женщин!

Теперь вслушайтесь, как звучит вторая часть ее чудного имени: «була»! Только ни в коем случае ни папская булла и ни здоровеньки булы! Может, кому послышится еще и баул, но даже не желаю комментировать подобную испорченность вкуса. Для таких моя возлюбленная не по зубам и тем более не по слуху. Вот пусть и живут со своей Бауловной сколько душе угодно. А «була» имеет звучание нежнейшее, призывное, означающее пышность ее жаркого, истомленного долгожданным ожиданием тела и глубину бессмертной души. А потому Фабулочка моя ни с чем и ни с кем не сравнима. На веки вечные имя ее останется моей тайной, нерасшифрованным кодом, звуком, уже только произносить который для меня доставляло неслыханное наслаждение.

Подозреваю, наверняка поинтересуетесь вы, а к чему ей еще и отчество, на ваш непросвещенный взгляд, довольно несуразное? Да как вам сказать, чтоб поняли сразу и больше не задавали столь нелепых вопросов… Для важности! И из моего глубокого к ней уважения! Достаточно? Вот пусть и будет посему. Я же не спрашиваю, почему некоторые дамы носят отчества: Аризоновна или Подколодовна. То их личная трагедия, так что уж разрешите называть свою любимую так, как мне лично нравится.

Да, еще несколько выпадов в сторону сомневающихся. Может, стоит вспомнить разных там Психей, Мнемозин, Эвридик, имена которых не вызывают во мне ни малейших эмоций и желаний. Но тысячи людей произносят их с придыханием, словно это действо приобщает их к божественным мирам. Не понимаю!!! Сто тысяч раз не понимаю и не хочу даже задуматься, что сокрыто в них. Моя Фабула Фабуловна — царица на фоне этих плебеек, и не стоит пытаться переубедить меня в обратном. Я останусь верен ей до конца, чего бы это не стоило.

…Вместе с тем пора представить читателю и иных персонажей мира, дверь в который я лишь приоткрыл ровно настолько, чтоб в образовавшуюся щелку видеть и чуть-чуть слышать, что в нем происходит. И как всякий новый мир он поначалу путает своей непредсказуемостью, таинственностью и мрачной закрытостью.

Несмотря на то что моя возлюбленная Фабулочка была там своим человеком и без ее участия не совершалось ни одно мало-мальское дело на поприще литературы, но меня лично никто не знал и руки при встрече не протягивал. Скорее наоборот, прятали ее за спину и делали суровое лицо, а то и вовсе не замечали, словно на блуждающее по полуночному замку привидение.

Вы думаете меня это очень смущало? Как бы не так. Я был готов к подобному, предвидя, пройдет срок и сам буду уворачиваться от набежавшего на меня зеленого новичка, морща нос и кривя губы. Эти законы не мной придуманы, и возраст их столь велик, что не стоит даже задумываться, кем и для какой цели они созданы,