Щит и Меч Сталинграда

Стране позарез были нужны свои тракторы, свои автомашины. И когда в Горьком началось строительство крупнейшего автозавода, я с первого дня стал работать на возведении кузнечного и прессово-кузнечного корпусов. Тогда же был избран секретарем цеховой партийной ячейки.

На строительстве автогиганта проработал семь незабываемых лет, как говорится, от первого колышка до пуска большого конвейера.

Короткий перерыв в работе был связан с моей учебой в бронетанковой школе. И снова родной автозавод, новая встреча с трудовым коллективом.

Настало время, когда Горьковский автозавод освоил производство первых советских грузовых машин марки ГАЗ-1 и с конвейера начали сходить их опытные образцы — гордость всех автостроителей. Затем завод начал выпускать легковые автомашины М-1.

— Ты включен в число участников автопробега,— сказали однажды мне в парткоме.— Назначен заместителем командира пробега по политической части. Поведете в Москву и далее в город Ленина наш подарок партии, правительству и всему народу.

Ранним утром из ворот автозавода вышли пять новеньких машин, ласково называемых «эмками».

Столица встретила нас аплодисментами собравшихся на улицах москвичей.

Пять машин проехали через всю столицу и въехали в Кремль, где к первенцам советского легкового автомотостроения вышли руководители партии и правительства — И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов, Г. К. Орджоникидзе, В. М. Молотов

. С нескрываемым интересом они осмотрели каждую автомашину. А Климент Ефремович Ворошилов сел в кабину одной из М-1 и опробовал мотор.

Особенно внимателен к новой марке советской автомашины был товарищ, Сталин. Он сделал конструкторам ряд верных замечаний, в частности, попросил переделать в «эмках» ветровое стекло.

— Ваша автомашина будет ездить и по дорогам Средней Азии, и на Кавказе, где климат совсем иной, нежели в средней полосе России. На юге водитель с пассажирами могут себя чувствовать неуютно в накаленной жарким солнцем кабине. Предлагаю конструкторам переделать ветровое стекло так, чтобы оно открывалось.

Еще спустя сутки пять М-1 прибыли в Ленинград.

У Смольного нас встретил Андрей Александрович Жданов, которого мы хорошо знали по его прежней работе в Горьковском обкоме партии. В тот же день все участники автопробега побывали на нескольких крупнейших ленинградских предприятиях, на борту легендарного крейсера «Аврора», участвовали в митинге рабочих Путиловского завода, где рассказывали о нашем автогиганте на Волге, его рабочих.

И снова наш путь лежал в Горький.

По возвращении в родной город я рассчитывал поступить в машиностроительный институт, посвятить всю свою трудовую жизнь автостроению, но неожиданно для себя был вызван в Москву.

Заместитель заведующего отделом партийных органов ЦК ВКП(б) встретил меня приветливо. Пригласил присесть и раскрыл папку, где были подшиты мои документы: автобиография, анкета, выписка из трудовой книжки, характеристика Горьковского горкома партии.

— Есть решение Центрального Комитета направить товарища Воронина на службу в органы государственной безопасности.

— Но я сугубо штатский человек,— заметил я.

— Чекистами не рождаются, чекистами становятся. Партия доверяет вам ответственное дело, ставит на защиту нашего социалистического Отечества от происков врагов как внутренних, так и внешних. Мы живем во вражеском окружении и должны не забывать ни на минуту о бдительности, повышать ее.

И началась учеба. Я слушал лекции, встречался с ветеранами органов ВЧК, которые передавали молодым чекистам свой богатый опыт.

В конце 1938 года заместитель наркома подписал приказ о моем назначении на пост начальника Сталинградского областного управления НКВД. Тогда же мне было присвоено звание майора государственной безопасности.

С того памятного для меня дня я стал чекистом и оставался на посту по охране завоеваний Великого Октября и государственной безопасности Советской Родины двадцать шесть лет.

В СТАЛИНГРАДЕ