На берегах Геллеспонта неисчислимые толпы рабов днем и ночью работали, возводя невиданный мост. Мост, который должен был соединить Азию и Европу. Мост, по которому огромная армия Царя Царей, богоравного Ксеркса, должна была перейти Геллеспонт, чтобы всей мощью обрушиться на непокорную Элладу. Высокий, смуглый, как ночь, египтянин-зодчий с выбритой наголо головой, носился по стройке, как дух пустыни, отдавая резкие, короткие, суровые приказы. За ним поспешали мидяне-надсмотрщики, которые палками и бичами доводили слова зодчего до непонятливых. А когда курчавый эфиопский раб замешкался и из-за его промедления сломалась деревянная опора, ему без лишних разговоров отсекли голову, и курчавая голова покатилась под ноги соплеменников. От этого зрелища работа пошла еще быстрее. Финикийцы и египтяне изготовили для моста восемь необычайно длинных и прочных канатов – из прочного белого льна и из папируса. Канаты опробовали – и десять упряжек волов не смогли разорвать их, как ни старались погонщики. Длина этих канатов была добрых двадцать стадиев. Под руководством помощников зодчего эти канаты закрепили на азиатском берегу, потом четыре финикийские галеры отбуксировали их на противоположный берег, где их туго натянули при помощи огромного шкива, который вращали двадцать волов. Затем подвели корабли, которые должны были поддерживать основание моста – платформу из скрепленных кедровых бревен, покрытую толстым слоем утрамбованной глины. Корабли поставили между канатами, закрепили их, спустили прочные бронзовые якоря и установили платформу. Зодчий-египтянин осмотрел мост, и гордостью осветилось его лицо. Он послал своего подручного в шатер Царя Царей, чтобы показать ему плоды своей работы. Зазвучали трубы, и двадцать мускулистых каппадокийских рабов вынесли на берег золоченые носилки, в которых восседал богоравный Ксеркс. Впереди и сзади носилок шагали рослые воины в расшитых золотом хитонах и высоких медных шлемах – Бессмертные, непобедимая гвардия властителя Азии. Египтянин пал ниц. По милостивому жесту владыки он поднялся и гордо проговорил: – Великий царь, богоравный Ксеркс! Я исполнил твое повеление! Никогда еще человек не видел ничего подобного! Этот мост соединил Европу и Азию, разделенные богами, и твоя армия сможет перейти по нему, не замочив ног! – Я доволен! – проговорил Царь Царей и снял драгоценный перстень со своей руки, чтобы отдать его египтянину. Но в это время небо помрачнело, и поднялся сильный ветер. Море закипело, как котел чародея, по нему понеслись высокие валы, увенчанные белыми гребнями. Богоравный Ксеркс нахмурился. Архитектор побледнел, на лбу его выступили капли пота. Замерев от страха, он следил за мостом. Какое-то время мост держался. Корпуса кораблей скрипели, они раскачивались на волнах, как пьяные матросы, но выдерживали неистовство стихии. Но вдруг якорный канат одного из кораблей лопнул, корабль понесся по воле ветра, как обезумевший бык, разбивая в щепы остальные корабли. Толстые канаты лопнули со звоном струны, и в считаные минуты невиданный мост исчез в круговороте валов. Архитектор упал на колени. Он понял, что судьба его решена. Царь Царей сделал небрежный знак рукой – и палач, который повсюду сопровождал его, одним взмахом позолоченной сабли обезглавил египтянина. Тут же привели пред царские очи и казнили всех его помощников. Гнев Царя Царей, однако, не прошел. Он приказал наказать непослушное море – высечь его сотнями бичей из воловьей кожи, что и было немедленно исполнено. Дюжие палачи секли море, а богоравный Ксеркс стоял на берегу, следя за этим наказанием. При этом владыка проговорил следующие слова:
