Щит веры – воину-защитнику в помощь

Со временем Эрик узнал, что переводчик, чей голос звучал во время пыток, жив. Желая отомстить, Эрик отправляется на встречу с Нагасэ, так звали переводчика. Нагасэ также мучили кошмары, он был охвачен внутренней пустотой, с которой он пытался бороться тем, что рассказывал об ошибках войны, участником которой он стал.

Прощать его Эрик был не намерен, у него созревал план мщения. Хелен Бамбер призывала Эрика не зацикливаться на идее убийства, ссылаясь на то, что «медицинская литература пестрит примерами того, как американские ветераны Вьетнама получают новые психологические травмы, столкнувшись с яркими напоминаниями о своём военном прошлом».

Во время встречи с Нагасэ Эрик не стал его убивать. Напротив, он зачитал ему заранее составленное сообщение, в котором извещал японца, что прощает его. После состоявшейся встречи он почувствовал, что «совершил нечто такое, о чём и мечтать не смел. Состоявшаяся встреча превратила Нагасэ из ненавистного врага, дружба с которым немыслима, в побратима». «Если бы, — писал Эрик, — лицо одного из моих мучителей так и осталось безымянным, если бы я не сумел увидеть, что за этим лицом тоже стоит разбитая жизнь, прошлое так и продолжало бы наносить мне бессмысленные визиты через кошмары. Я доказал самому себе, что недостаточно только лишь помнить, если это заставляет тебя зачерстветь в ненависти».

«Нельзя, чтобы ненависть была вечной», — этими словами Эрик ответил на сомнения своей супруги. Супруга во время посещения военного мемориала, указывая на количество могил, спросила, правильно ли то, что они делают (прощая Нагасэ). «Нельзя, чтобы ненависть была вечной», — реализацией этих слов на практике, во время встречи с Нагасэ, был перечёркнут травматический опыт с почти что сорокалетней историей.

Травматическая доминанта Эрика визуально представлена в фильме, созданном по одноимённому роману. В доме Эрика была специальная комната, в которой он предавался воспоминаниям по принципу «я и моё горе». Доминанта росла, крепла и… перестала существовать, как только появилась новая, бодрая доминанта. Если этого исхода к конструктиву не происходит, то человек так и остаётся в капсуле вечно повторяющегося дня.

* * *

Опыт, в чём-то близкий опыту Эрика, было дано пережить Юрию Шевчуку, лидеру группы ДДТ. Юрия во время войны в Чечне не пытали, с опытом Эрика история Юрия роднится тем, что обе истории можно включить в явление, которое называют военным синдромом (боевая психическая травма).

Юрий поехал на войну в Чечню (1994 год), чтобы поддержать ребят. Он выступал перед военнослужащими, был с ними, что называется, и в радости, и в горе. Вернулся он с войны другим человеком, и тому, что он там видел, был не рад.

Однажды ночью он подписывал бойцам полка автографы на военных билетах: «Добра, удачи». Через некоторое время ему довелось увидеть стопку подписанных им «военников» — в крови, пробитых пулями.

После возвращения из Чечни Юрий, по его собственным словам, «бухал и плакал». Подстегнули вхождение в такой тип реакции увиденные им в Москве контрастные войне картины: люди сидят в барах (а в Чечне людей убивают — «месиво»).

Друг Юрия, имевший опыт войны в Афганистане, вывез его в деревню, где и оставил его до выздоровления. Природа, лес, небо, весна… И наступила жажда серьёзной любви, и он почувствовал, что спасение — в ней. Он написал песню «Любовь», не о войне, а о любви, и эта песня спасла его.

* * *

Примечательно, что во всех приведённых случаях мы видим расширение опыта, выход опыта из плоскости военной тематики. Здесь можно привести некий образ-аналогию, комментирующий дальнейшие мысли о расширении опыта.

Травматическое переживание вызывает к жизни травматическую доминанту. Доминанта — состояние нервной системы, вызываемое к жизни вследствие возбуждения «разрыхлённого» очага в коре головного мозга. Этот очаг, словно воронка, втягивает в водоворот и «поглощает» (подчиняет своему ритму) прочие площади коры головного мозга. Но если они будут укреплены (активированы по другому поводу), то сползанию их в «воронку» будет положена преграда.

Активация корковых площадей происходит во время внимательного чтения, когда мы пытаемся соотнести прочитанное со своей жизнью, и во время реализации отношений, основанных на интересе к жизни ближнего. Если человек много читает, имеет опыт сопереживания ближним, то у него активировано большее количество нейронов по сравнению с человеком, который целиком и полностью сосредоточен на выполнении служебных обязанностей (например, военнослужащим, который кроме дисциплины и устава ничего не хочет знать: ни веры, ни культуры, ни ближних, ни того, что многие зовут эмпатией[12]). Дополнительные площади коры головного мозга, активированные вследствие чтения и эмпатии, в случае столкновения с экстремальными обстоятельствами могут переключиться на решение новой задачи.

* * *