Щусев

Был и еще один проект, осуществленный Щусевым в Италии, и причем где — в Венеции! В 1913 году Российская империя готовилась представить свое искусство на Международной художественной выставке, проводившейся в Венеции. Честь создания русского павильона доверили лучшему зодчему — Алексею Щусеву. И надо отметить: с поставленной задачей он справился успешно. И коллеги, и широкая общественность, и периодическая печать не скрывали восторга:

«В Венеции на обычной международной выставке русские художники впервые разместились в собственном павильоне… Павильон этот выстроен талантливым архитектором А. В. Щусевым. Внешность этого здания очень красива. Характерные черты древнего русского зодчества, взятые Щусевым, привлекают и заинтересовывают иностранцев. Надо заметить, что русский павильон — единственный среди павильонов других стран, ярко типичный для своей Родины… Немало художников-архитекторов увлекаются памятниками русского зодчества прошлого, и в этом направлении они творят много выдающегося. Тут на первом месте талантливый Щусев, архитектурные проекты которого всегда опираются на эти памятники, отличают в художнике-архитекторе глубокое проникновение в красоту старинного русского зодчества и удивительную творческую способность его создавать новые архитектурные сооружения, полные типичных черт своей Родины».

Что и говорить, оценка высокая, но в ней нет и капли преувеличения. Щусев создал по-своему уникальное произведение, использовав даже растущие рядом деревья: «Павильон построен архитектором Щусевым в русском стиле XVII века. Сперва казалось странным перенесение такого стиля на венецианскую почву, хотя она и привыкла к пестроте. Возникало опасение, что наш павильон не будет гармонировать с пейзажем. На самом деле этого нет. Павильон уютно прячется между громадными деревьями, густая зелень которых образует для него вполне подходящий фон и рамку. Архитектурные линии просты, ясны, нет ничего лишнего, а серо-синеватая окраска стен приятна по тону. Когда после него переходишь к павильонам других наций, то разница в художественности обликов сразу бросается в глаза, ибо наш павильон — это стильная застройка, говорящая об определенной национальности…»[74]

Вот ведь как поворачивалась жизнь — Щусев строил в той самой Венеции, которая когда-то так восхитила его своим архитектурным многообразием, причем строил в своем самобытном стиле, встав вровень со многими великими зодчими прошлых эпох.

Нельзя не сказать и о еще об одной интересной работе Щусева, связанной опять же с великой княгиней Елизаветой Федоровной. Вскоре после начала Первой мировой войны, в сентябре 1914 года, она предложила основать в Москве специальное Братское кладбище, на котором можно было бы хоронить скончавшихся в московских госпиталях русских солдат и офицеров. Землю для кладбища купили в селе Всехсвятском, где оно и открылось в феврале 1915 года. Нашлись и благотворители — супруги Катковы, сыновья которых погибли на полях сражений.

На кладбище предстояло построить храм. Катковы выбрали из представленных проектов работу Щусева. Закладка храма Спаса Преображения состоялась в присутствии великой княгини в августе 1915 года. Несмотря на тяжелые условия войны, храм в основном удалось закончить и освятить в декабре 1918 года.

Храм вышел изящным и очень живописным, пятиглавым. В самом что ни на есть щусевском неорусском стиле. Особенно радовала глаз выразительная белокаменная звонница, отсылавшая к так любимой зодчим псковской архитектуре. Этот храм оказался последней церковью Щусева. Судьба его, возведенного в лихую годину, была трагичной. Каким-то чудом уцелел он в период так называемой реконструкции Москвы, проведенной отнюдь не по замыслам Щусева, мечтавшего о сохранении церквей Первопрестольной. В 1930-е годы в церкви даже помещалась скульптурная мастерская. Но после войны дошли руки и до храма Спаса Преображения, его снесли при застройке Новопесчаной улицы за год до смерти Щусева, в 1948 году. Совпадение ли это или нет — но в то время зодчий был занят проектом уже иного храма — подземного, известного нам как станция московского метро «Комсомольская».