Шедевр

Обессиленная, я вернулась домой. Наши с Эйданом жизни были так же тесно связаны, как кисти и холст. Невозможно представить себе одно без другого. Я не могла поверить, что сама предложила расторгнуть наш договор, но я точно так же не могла помыслить о возвращении Кенни Харпера. Но как бы много места ни занимал Эйдан в моей теперешней жизни, я не пущу его в мое прошлое. Когда мы встретились, я уже закончила колледж искусств, твердо стояла на ногах и имела за плечами довольно солидный опыт художника. Именно такой впервые увидел меня Эйдан, и у меня не было ни малейшего намерения показывать ему другую Эстер. Это было невозможно, так как разрушило бы то, на чем основывались наши отношения. Я не знала, чего ожидать от завтрашнего дня. Но одно было бесспорно: я решила осуществить этот проект, — с помощью Эйдана или без нее. Мне вдруг показалось важным не столько лишить Кенни внимания прессы, сколько доказать самой себе, что я не зря занимаю свое место среди художников. Это была захватывающая, нестандартная и великолепная мысль. К тому же проект избавлял меня от многих неприятностей. Я чувствовала, что просто обязана воплотить его в жизнь.

На следующий день Эйдан позвонил мне и попросил вернуться, чтобы окончить разговор. Он сказал это холодным тоном, видимо, ничего не забыв из вчерашнего спора. Я чувствовала себя достаточно смелой для того, чтобы поехать к нему в офис и продолжить бесполезную стычку. К моему удивлению, Эйдан и не помышлял о войне.

— Хорошо, Эстер, я решил, что займусь твоим проектом, — четко проговорил он. — Но как твой друг хочу довести до твоего сведения: ты совершаешь ошибку.

Я с облегчением вздохнула. Я никогда не могла работать без помощи Эйдана и не была уверена, что смогу в дальнейшем.

— Спасибо, — прошептала я. — Понимаешь, я просто должна проверить, умею ли я твердо стоять на ногах.

Какое-то время Эйдан молчал, затем произнес:

— Чего я не могу понять, так это твоей потребности выставлять себя на продажу. Если ты сомневаешься в своей значимости, переживаешь насчет будущего, мы можем обсудить это в личной беседе. Мысль о том, что я пытаюсь эксплуатировать тебя, звучит, прямо скажем, оскорбительно.

— Мое искусство всегда было представлением, Эйдан. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. Такова уж я.

Он испытующе посмотрел на меня:

— Ты уверена?

— Конечно.

— Так вот о чем твое искусство!

Я пожала плечами.

— Из этого должно выйти что-нибудь стоящее, — пообещала я.

— Возможно, я был слишком занят делами галереи и ее популярностью у публики, — невнятно проговорил Эйдан. — Мне очень жаль, если я был плохим помощником.

— Нет. Ведь это твоя работа. Я все понимаю, но больше не знаю, в чем заключается моя ценность. И не уверена, что когда-либо об этом знала. Думаю, для меня это возможность отойти в сторону и объективно на все посмотреть.

— На себя, на свое искусство или на нас?

Я помолчала, стараясь подобрать наиболее искренний ответ. Если сказать ему о предательстве Кенни, возможно, тогда он поймет. Но в таком случае придется рассказывать и все остальное. А я не могу этого сделать. Наши отношения завязались благодаря моему творчеству, а не моему прошлому; продажа моих работ всегда была их основой.

— Разве это не одно и то же? — наконец спросила я.

— Эст, не путай работу с жизнью. Если ты твердо решила осуществить этот проект, постарайся запомнить: не нужно продавать свою душу. Оставь что-то для себя — и для нас.

5

После того как Эйдан согласился вести мой проект, натянутость, чувствовавшаяся между нами, исчезла. В тот день я покинула галерею, пообещав как следует обдумать детали. Мы условились встретиться через четыре дня вместе с Кэти и обсудить наши планы. В течение этого времени Эйдан не звонил мне, я ему тоже. Я в равной степени ощущала беспокойство и воодушевление. Каждое утро я покупала «Кларион» и пролистывала его в поисках продолжения темы, но ничего не было. И каждый раз, как раздавался звонок, я нервно подпрыгивала, с ужасом ожидая услышать голос Кенни. Но никто меня не беспокоил.

Итак, я с головой окунулась в новый проект и заработала с небывалым за последние месяцы рвением и скоростью. Казалось, недавние события прогнали ту огромную темную тучу, которая нависала надо мной, и вновь светит яркое горячее солнце.