Читаем Шедевры немецких классиков полностью

   При месяце будут играть и летать,

   Играя, летая, тебя усыплять".


   "Родимый, лесной царь созвал дочерей:

   Мне, вижу. кивают из темных ветвей".

   "О нет, все спокойно в ночной глубине:

   То ветлы седые стоят в стороне".


   "Дитя, я пленился твоей красотой:

   Неволей иль волей, а будешь ты мой".

   "Родимый, лесной царь нас хочет догнать;

   Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать".


   Ездок оробелый не скачет, летит;

   Младенец тоскует, младенец кричит;

   Ездок погоняет, ездок доскакал…

   В руках его мертвый младенец лежал.

   Выводы Марины Цветаевой о переводе Жуковского: Вещи равновелики. Лучше перевести «Лесного царя», чем это сделал Жуковский, – нельзя. И не должно пытаться. За столетие давности это уже не перевод, а подлинник. Это просто другой «Лесной царь». Русский «Лесной царь» – из хрестоматии и страшных детских снов. Я всё же попытался перевести точнее Жуковского, приблизив перевод к оригиналу:

   Мой перевод

   Кто скачет так поздно в ночной тишине?

   Отец и ребёнок на резвом коне.

   Отец  обнимает ребёнка  рукой,

   Чтоб чувствовал он и тепло и покой.


   «Зачем, оробев, лицо прячешь, сын мой?»

   « Не видишь, отец, Лесной Царь за спиной?

   Смотри! Он в короне, с пушистым хвостом».

   «Мой сын, то белеет туман над кустом».


   «Иди ко мне, мальчик, иди дорогой!

   Пестреют цветы на поляне лесной,

   Мы будем в чудесные игры играть,

   Наряд из парчи приготовила мать».


   «Неужто, не слышишь, что Царь говорит?

   Послушай, что шёпотом он мне сулит».

   «Мой сын, успокойся, не бойся, сын мой,

   То ветер шуршит облетевшей листвой».


   «Пойдём со мной, нежный! Всем сердцем любя,

   Дочурки мои будут нянчить тебя.

   Пляшите, водите ночной хоровод -

   Упляшитесь, ляжете спать без забот».


   «Отец, неужели, сквозь сумрак теней

   Не видишь Царя и его дочерей ?»

   «Я вижу всё точно, поверь мне, родной,

   То ивы мерцают седою листвой».


   «Тебя полюбил, не отдам никому,

   Не хочешь охотою – силой возьму».

   « Отец мой, отец мой, меня Царь схватил,

   Он сделал мне больно, терпеть нету сил!»


   Отцу стало жутко, стрелою летя,

   Он слышит, как стонет в объятьях дитя.

   Когда, обессилев, домой прискакал,

   В руках его мёртвый ребёнок лежал.

   Старый вариант

   Кто мчится сквозь ветер по лесу стрелой?

   То сын и отец спешат в полночь домой.

   Отец  обнимает ребёнка  рукой,

   Чтоб чувствовал он и тепло и покой.


   Ребёнок прижался к отцу, говоря:

   « Отец, ты не видишь Лесного Царя?

   Он в царской короне,  и пышным хвостом»

   «То клочья тумана висят над кустом».


   «Пойдём со мной, мальчик, в чертог золотой,

   Там в чудные игры сыграем с тобой!

   Цветов красивее моих не сыскать,

   Наряд из парчи приготовила  мать».


   «Неужто, не слышишь, что Царь говорит,

   Какие наряды и игры сулит?

   «Не бойся, мой сын, успокойся, родной,

   То ветер шуршит облетевшей листвой».


   «Иди ко мне, мальчик, иди, дорогой,

   Дочурки, как няньки, займутся тобой.

   Лаская, утянут тебя в хоровод.

   Напляшетесь, ляжете спать без забот».


   «Отец, неужели, в круженье теней

   Не видишь Царя и его дочерей»?

   «Мой сын,  не волнуйся, поверь мне, родной,

   То ивы трепещут седою листвой».


   «Меня уязвил ты своей красотой,

   Не хочешь охотой, насильно будь мой».

   « Отец мой, отец мой, Царь в руки схватил,

   И, сделав мне больно, в чертог потащил».


   Отцу стало жутко, галопом летя,

   Он слышит, как плачет и стонет дитя.

   Когда обессилев, домой прискакал

   Ребёнок был мёртв, не стонал, не  дышал.

   ***

Водаивино

   «Das Wasser allein macht stumm,

   das beweisen im Wasser die Fische,

   Der Wein allein macht dumm,

   das beweisen die Herren am Tische,

   Daher, um keines von beiden zu sein,

   trink' ich Wasser vermischt mit Wein.»

   Johann Wolfgang von Goethe, (1749 – 1832)

   Нем –  тот,  кто только воду пьёт,

   Как рыба, что в воде живёт.

   Вино всех делает глупцами,

   Как пьяниц, спящих под столами.

   Чтоб быть всегда  самим  собой -

   Вино пей смешанным с водой.

   ***

Ночная песнь странника

   Uber Allen Gipfeln

   Ist Ruh,

   In allen Wipfeln

   Spurest du.

   Kaum einen Hauch .

   Die Voglein schwiegen im Walde

   Warte nur, balde

   Ruhest du auch.

   Подстрочник

   Над всеми вершинами

   покой.

   Во всех верхушках (деревьев)

   ощутишь ты

   едва ли дуновение.

   Птички смолкли в лесу.

   Подожди только: скоро

   Отдохнёшь ты тоже.

   перевод Лермонтова

   Горные вершины

   Спят во тьме ночной,

   Тихие долины

   Полны свежей мглой.

   Не пылит дорога,

   Не дрожат листы

   Подожди немного,

   Отдохнешь и ты.

   А.А. Фет писал: «Лермонтов перевел известную пьесу Гете «Uber allen Gipfeln»; но уклонился от наружной формы оригинала. Что ж вышло? Две различные пьесы, одинаковые по содержанию, но не имеющие по духу, а затем и по впечатлению на читателя, ничего общего. Гете заставляет взор наш беззаботно, почти весело скользить по высям гор и вершинам неподвижных дерев. Утешение: Ruhest du auch приходит к вам почти неожиданно и застает вас под влиянием объективного чувства. У Лермонтова с первого слова торжественная тишина осени заставляет предчувствовать развязку».

   Мой перевод с рифмовкой по оригиналу:

   Ночь. На всех вершинах

   Тишь, ни дуновенья.

   Лес уснул, в долинах

   Замерло движенье.

   Птицы не тревожат,

   Лес весёлым пеньем;

   Наберись терпенья,

   Отдохнёшь ты тоже.

   Вариант 1

   Тишь. На всех вершинах

   Безмолвие, покой.

   Спящий лес не в силах,

   Шелохнуть листвой.

   Птицы не тревожат,

   Ночь весёлым пеньем;

   Наберись терпенья,

   Отдохнёшь ты тоже.

   Вариант 2

   Ночью на вершинах

   Царствует покой;

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство