Шеф-повар Александр Красовский (СИ)

— Однако, мой собутыльник то непрост! — констатировал я. — Судя по легкому акценту, он финн, или карел. Откуда он тут взялся?

Мы молча шли в сторону шоссе, когда он неожиданно спросил меня.

— Парень, а ты поваром в посольстве в Финляндии поработать не желаешь?

От неожиданности я остановился.

— Простите, а кто вы такой, что так легко мне предлагаете такую работу?

Мужчина усмехнулся.

— Кто— кто, посол.

Глава 23

— Блин, как все достало! — думал я, в который раз выходя из здания комитета госбезопасности. — На кой хер согласился на эту тягомотину?

На дворе стояла весна 1974 года, прошло уже почти четыре месяца с памятной беседы на Укшезере, а в моей судьбе никакой ясности еще не было. Кормили завтраками, который день. Я опять отчетливо вспомнил, как все начиналось.

— Кто, кто, посол, — еще раз повторил улыбающийся спутник, глядя на мою оторопевшую физиономию. — Что не верится?

— Не очень, — признался я. — Как-то непривычно встретить особу такого ранга на рыбалке и без сопровождающих лиц.

— Ехидничаешь, ладно, оставим разговор до машины, — вздохнул мужчина. — Ты вообще, как до дому собираешься попадать?

— На остановку пойду, туда скоро наш автобус должен подъехать, — пробормотал я.

— Нет, уж раз я такой разговор завел, идем со мной, на дороге меня машина ждет, — предложил спутник и продолжил идти в сторону берега.

Не успели мы выйти на шоссе, как к нам плавно подрулила черная Волга с нулевыми номерами.

Водитель вышел из машины, быстро открыв багажник, сложил в него рыбацкие принадлежности начальника, затем вопросительно уставился на меня.

— Ну, чего застыл, Григорьич? Не видишь, парень со мной. Скидывай в багажник его барахло, — скомандовал мой спутник и предложил мне садиться.

Заднее сиденье в машине было застелено пленкой, поэтому я спокойно там уселся не переживая, что запачкаю обшивку.

— Ну, будем знакомы, — сказал посол, усаживаясь рядом и протягивая руку.

— Степанов, Владимир Севастьянович, в настоящее время Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Финляндии. — Представился он, крепко пожав мою ладонь.

— Ни хрена себе повезло! — мысленно воскликнул я. Это же наш бывший первый секретарь обкома партии. Вот, что значит, газеты не читать, даже не знал о его назначении на этот пост. Видимо, в ЦК решили в Финляндию местного кадра отправить, для углубления, так сказать. Кажется, я даже догадываюсь, чего это он меня в повара позвал. Скорее всего, хочет немного количество московских стукачей уменьшить. Я то совершенно случайно ему попался.

— Красовский, Александр Владимирович, повар ресторана Привокзальный, — в тон послу представился я.

— Хм, Красовский? Красовский, — наморщил лоб Степанов. — Знавал я одного Красовского, Владимира, подполковника милиции, еще по Кондопоге.

— Да это мой отец, — сообщил я индифферентно.

— Мда, тесен мир, как говорится — усмехнулся собеседник. — Так что думаешь насчет моего предложения?

— А чего тут думать, конечно, согласен, — сообщил я.

Как я был в то время наивен. Естественно, мне было понятно, что не уеду в Финляндию через неделю, но то, что это дело растянется до весны, не представлял. В прежней жизни я, как и многие граждане страны ездил по путевкам в страны соцлагеря. Довелось побывать в Болгарии, Румынии, Польше. Но там как-то было все попроще. Сейчас же проверка шла такая, как будто я являюсь секретоносителем высшей степени и если сбегу в американское посольство, то от этого рухнет Советское государство.

Степанова с того времени я видел всего раз, когда пытался поговорить с ним о жене, но он сразу категорически заявил, что такой номер не пройдет, я еду работать один или вообще не еду.

В ресторане в тайне ничего утаить ничего не получилось. Уже через неделю после моего согласия, директор вызвал меня к себе на разговор.

— Ну, Красовский, может, вы объясните, зачем органам в срочном порядке потребовалась ваша характеристика? — спросил он, ехидно улыбаясь.

— Уже все знает, — понял я. — Если бы не знал, сейчас ссался бы кипятком, куда это влез его работник, что им интересуется КГБ.

— Понимаете, Дмитрий Янович… — начал я говорить, но был сразу прерван.

— Все понимаю, — сообщил Галицкий, все также улыбаясь. — Не понимаю одного, откуда у тебя такая мохнатая лапа в верхах? И чего ты, собственно, делаешь в нашем ресторане с такими связями? Недаром говорят, в тихом омуте черти водятся. Никогда бы не подумал, что ты такой прохиндей.

— Ну, и что говорить? Рассказать ему о случайной встрече на рыбалке, не поверит, однозначно. Ладно, попробую по другому.

С обидой в голосе произнес:

— Дмитрий Янович, зачем же сразу прохиндеев поминать? Все гораздо проще, мой отец хороший знакомый Степанова, вот и вся мохнатая лапа.

— Паанятно, — пробормотал Галицкий. — А, кто у нас отец, если не секрет?

— Не секрет, — буркнул я. — Пенсионер.

— Это, как? — не понял директор.

— Очень просто, — пояснил я. — Он милиционер, вышел на пенсию в сорок пять лет, сейчас работает во вневедомственной охране.