Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

Как потом оказалось, Путилин, переодевшись и загримировавшись, оставил меня спящего и вышел из гостиницы.

Одесса еще и не думала о сне.

Город заграничного типа любил вечернюю и даже ночную жизнь.

Когда знаменитый сыщик очутился на широком тротуаре нарядной улицы, он невольно задал себе вопрос:

— Ну-с, что же теперь делать? Предо мной огромный город, который я к тому же и не знаю. В этом городе я хочу отыскать исчезнувшую девушку. В руках у меня никаких следов, за исключением письма. Отступить?

Эта мысль привела Путилина в бешенство.

Отступать! Ему, который еще никогда не пасовал, придется бросить карты и прекратить игру?

«Но, ведь, это чистое безумие! Найти немыслимо. Помощи от одесских коллег ждать нечего. Уезжай, уезжай!» — шептал ему таинственный голос.

— А моя «кривая»? А что если я не ошибся? — Путилин нанял фаэтон и велел везти себя в порт. Там он побывал в главной пароходной конторе. Несмотря на вечерний час его карточка возымела действие и он получил все необходимые ему сведения.

— Так что на этих днях в Константинополь пароход не отправлялся?

— Нет.

— А когда будет отправка?

— Завтра в три часа дня.

— Благодарю вас.

Путилин сел в фаэтон и обратился к кучеру:

— Скажи, любезный, какой у вас самый дорогой, самый шикарный веселый дом?

Извозчик, подумав, ответил:

— Вези меня туда. Ты подождешь меня, я тебе щедро заплачу.

С чувством глубокого отвращения, а вместе с тем и искренней жалости к горемычным обитательницам притона, входил туда Путилин.

«Что делать, мы, как и доктора, обязаны для пользы дела входить всюду...» — шептал он про себя.

Чтобы не показаться «подозрительным», ему пришлось притвориться пьяным.

— Шампанского! — слегка заплетающимся языком отдал он приказ нарядной, но отвратительной мегере. Засуетились все.

— Кажется, «гость» — богатый и важный, — послышался шепот.

И вскоре благороднейший сыщик сидел в комнатке с розовым фонарем и беседовал с миловидной, но сильно накрашенной барышней.

— Скажите, как вы попали сюда? Как, вообще, вербуются новенькие в это печальное место?

Путилин вынул пятьдесят рублей и подал девушке.

— Возьмите себе на конфеты за то, что поболтаете со мной. Я — очень любознательный человек.

Барышня обрадовалась.

— Да как попадаем? Некоторые сами являются, других по большей части доставляют скупщики живого то­вара, коммиссионеры. Они продают нас хозяйке.

— Кто эти коммиссионеры?

— Разные есть. Большей частью — евреи.

— Но вы вот, например, через кого попали сюда? — Тоска и злоба засветилась в глазах девушки.

— Тоже через одного такого... подлеца...

— Вас обманули?

— Да. Место обещали. Поверила, дура, польстилась на жалованье большое и попала сюда. Год уже скоро. А уж отсюда известно, не вырвешься.

— Много таких поставщиков?

— Мелкие — те агенты у своих хозяев, а самих-то главных — двое.

— Кто же они?

— Копельман и Финкельштейн.

— Вы через кого же угодили?

— Копельман сосватал, — злобно вырвалось у девушки. У него контора своя есть, агенты его шныряют и ловят таких дур, как мы.

— Адрес его знаете, барышня?

— Да вы для чего это меня все расспрашиваете? — Путилин задумался на секунду.

— Отомстить одному из таких хочу. Кровопийцы они, людоеды.

Барышня так и загорелась.

— Да ну? Правда?

— Правда.

— Миленький, отомстите! Много они нашей сестры ис­портили...

— На Н-скую! — отдал приказ Путилин вознице.

Не доезжая нескольких домов до угла, Путилин вышел из фаэтона и пошел пешком.

«Коммиссионерная контора Л. Копельмана», — прочел он вывеску.

На секунду великий сыщик задумался. Потом решительно вошел в подъезд и позвонил у дверей, на которых была дощечка конторы.

Прошло несколько секунд безмолвия.

Путилин позвонил вторично.

— Кто там? — послышался из-за двери голос.

— Насчет товара! — спокойно ответил Путилин.

— Какого товара?

— Я не могу кричать на всю лестницу. Отворите, не беспокойтесь.

Путилин говорил с сильным польским акцентом, которым владел в совершенстве.

Дверь отворилась.

Путилин быстро вошел в комнату конторы.

Владелец ее — это был Копельман — испуганно отстранился, тревожно пытливо оглядывая посетителя своими круглыми глазами.

— Что вам нужно? Кто вы?

— Вы — пан Копельман?

— Ну, я. А вы кто?

— Станислав Иосифович Добржанский, из Варшавы. Польщен честью сделать знакомство с уважаемым паном Копельман.

— А вы откуда меня знаете? — все еще недоверчиво спросил Копельман.

Путилин-Добржанский рассмеялся высоким, сладким смехом.

— Хе-хе хе! Вы думаете, мы не знаем в Варшаве, что в Одессе есть такой господин Копельман? О, мы следим за теми, кто нам нужен, прошу пана верить!

При слове «следим» смертельная бледность покрыла багровые щеки еврея-коммиссионера.

— След... следите? А почему, зачем вы следите за мной?

Голос его дрожал.

И опять послышался веселый смех «Добржанского из Варшавы».

— Да потому, что мы работаем на одном деле, хе-хе-хе!

Вздох облегчения вырвался из груди Копельмана.

— Вы... вы говорите правду?

— Прошу верить, я никогда не лгу.

— Вы продаете этот товар? Вы можете поклясться?

—   Як Бога кохам, я добываю товар! [24]

 Копельман, видимо, успокоился.

— Что же угодно пану Добржанскому от Копельмана? — задал он вопрос.

Путилин усмехнулся.