Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

Одна лишь женщина оставалась покойно-равнодушной, не трогаясь с места и глядя тоскливым взо­ром в окно.

Укладываться ей, очевидно, было не надо, так как с ней не было никаких вещей.

Поезд подошел к станции.

Почти в ту же секунду испуганный женский крик прорезал гул суматохи:

3/4 Женя! Женечка, где же ты?

Некоторые из пассажиров остановились. Слишком уж много тревоги прозвенело в надтреснутом голосе женщины.

Женщина в испуге металась по вагону, не пере­ставая кричать все одно и то же:

3/4 Женя, дитя мое, где ты? Господи... — Лицо ее было искажено страхом, ужасом. Она, толкая всех, как безумная, бросалась в раз­ные стороны вагона, заглядывала под лавки, выбегала на площадку, и ее крик становился все более и более отчаянно-страшным.

3/4 Что такое? Что случилось? — слышались воз­гласы пассажиров. — Кого ищет эта женщина?

3/4 А кто ее знает... — недовольно буркали некото­рые, не могущие, благодаря суматохе-давке, выбрать­ся из вагона.

А женщина выбежала уже на платформу, которая огласилась ее безумным воплем:

3/4 Спасите! Помогите! У меня пропала дочь! — Она, точно тигрица, заступила путь выходящим, простирая к вагону руки.

К месту происшествия стали сбегаться досужая публика и пассажиры.

Вскоре огромная толпа образовала тесный круг, в середине которого стояла женщина, ломая в отчаянии руки, с побелевшим, перекошенным лицом.

Толпа шумела, глухо волновалась.

3/4 Что? Что такое?

3/4 Да вот у женщины что-то украли... Вещи какие-то.

3/4 Неправда, не вещи, а дочь у нее пропала.

3/4 С поезда упала.

Нестройный гул толпы все усиливался.

3/4 Господа, позвольте, позвольте... дайте пройти! — раздался громкий голос жандарма.

Появилось в полном составе все железнодорожное начальство станции.

Страшное, нудное женское рыдание, переходящее в истерику, оглашало перрон вокзала:

3/4 Ай-ай-ай! Ха-ха-ха!.. Дочка моя... Женечка!..

3/4 Сударыня, ради Бога, успокойтесь! — говорил женщине тучный жандармский чин. — Вы объясните, что случилось? У вас, вы говорите, пропала дочь? Когда?..

3/4 Сейчас... подъезжая... она была около меня. Я с ней сейчас говорила... вдруг хватилась — ее нет.. В несколько минут... Ради всего святого, найдите мою дочь!

И женщина, давясь слезами, умоляюще протянула жандарму дрожащие руки.

3/4 Сколько лет вашей дочери?

3/4 Семь... семь лет моей ненаглядной Женечке.

3/4 Она выходила куда-нибудь? Вы не заметили этого?

3/4 Не знаю... я смотрела в окно. — К группе властей протиснулся высокий человек в черной шинели и фетровой шляпе.

3/4 Да, я видел сам, что у этой женщины был ребенок. Прелестная белокурая девочка... — послышался его резкий голос. — Бедная женщина! Я видел, как она любовно относилась к своему ребенку, как она целовала его головку. Это ужасно!

В толпе раздались сочувственные возгласы:

3/4 Бедная мать!

3/4 Но как так невнимательно следить за ребен­ком! — укоризненно шептала какая-то разодетая барынька.

С некоторыми, наиболее нервными и чувствитель­ными, пассажирами началась истерика.

3/4 Пригласите врача! — отдал приказ жандармский офицер. — Вы не заметили, за сколько минут до прибытия сюда поезда исчезла девочка?

3/4 Нет, ротмистр, не заметил.

3/4 Осмотреть весь поезд! — отдал он приказ низ­шим жандармам. — Сударыня, успокойтесь... Доктор, окажите помощь!

Женщина, подхваченная вовремя на руки, впала в глубокий обморок.

Толпа все прибывала, росла.

3/4 Если ребенка не окажется в поезде, — обратил­ся он к начальнику станции, — придется прийти к за­ключению, что он, выйдя на площадку вагона, упал с перехода между вагонами на путь. Сделайте распо­ряжение о немедленном осмотре пути, дорогой У.!

3/4 У вас мелькает только одна такаядогадка? — обратился к офицеру пассажир в фетровой шляпе. — А вы не думаете, что несчастную девочку могли по­хитить?

3/4 Похитить? С какой стати? — строго поглядел на непрошеного собеседника жандармский чин.

3/4 С какой именно, я, конечно, не знаю и не смею утверждать, но... разве у нас мало пропадает детей чрезвычайно таинственным и бесследным образом? Вы простите, что я позволяю себе вмешиваться в это де­ло, но горе матери меня слишком глубоко захватило. Не находите ли вы, ротмистр, странным, что исчезно­вение христианских детей всегда наблюдается перед наступлением еврейской пасхи?

Высокий мужчина проговорил это громким голосом, резко, ясно, спокойно.

При этих словах толпа замерла.

Воцарилась удивительная тишина. В толпе нахо­дилось много евреев, и лица их вдруг побледнели...

3/4 Позвольте, милостивый государь... — смешался от неожиданности этого странного заявления жандармский ротмистр. — Я попрошу вас взвешивать ва­ши слова. Вы, не имея данных, бросаете чересчур резкое и тяжкое обвинение. По какому праву? На каком основании?