Шелест Да не судимы будете

Новый год! Мы тебя встречаем с радостью, нежно, тепло, хорошо. Будь и ты к нам снисходительным, дай сопутствиё удачи во всем, настоящего большого человеческого счастья!

Был в Харькове на пленуме промьшшенного обкома партии. Обсуадался вопрос об итогах декабрьского Пленума ЦК Ы1СС и задачах областной партийной организации по резкому улучше­нию работы промьппленности области. Пленум показал высо­кую зрелость партийной организации. Говорили, что мое вы­ступление прозвучало неплохо.

Посетил завод имени Мальппева. С постановкой нового танка на производство имеются большие трудности. На заводе № 135 Министерства авиационной промышленности интересо­вался постановкой на производство нового самолета конструк-ции А, Туполева. Ознакомился с работой мощного ускорителя в Пятихатках. Это, по существу, атомный центр республики. Был на приборостроительном заводе у Стрелецкого. Когда-то мы с ним работали на харьковском заводе «Серп и молот»: он директором, а я главным инженером завода. Это было еще в довоенное время. Промьппленность Харькова мощная и раз­нообразная, кадры высококвалифицированные, опытные, боль­шой рабочий центр. Со снабжением дела очень плохие. Идет много справедливых нареканий. Мы «пытаемся разъяснить», но разъяснения кушать не будешь.

Очень сильно простыл, температура подскочила до 39°, чувствую себя очень плохо. В Киев возвратился 18 января и дома болел до 21 января. Стало известно, что в Киев приезжа­ют гости — Н. С. Хрущев, Фидель Кастро и Н. В. Подгорный. При такой ситуации не до болезш! — начал подготовку к встре­че. Провел совещание с ответственными работниками, как лучше встретить и организовать отдых. Ведь известно, что они везут Кастро показать зиму и охоту.

22 января 1964 года в 9 часов 25 минут из Москвы прибыл в Киев специальный поезд, в котором — Хрущев, Кастро, Подгорный, многочисленная охрана, сопровождающие и пред­ставители прессы. Всех надо разместить, устроить. На Киев­ском вокзале в честь прибытия Ф. Кастро выстроен почетный караул, много было встречающих. Тогда еще многие интересо­вались Ф. Кастро, и он казался каким-то особым «героем» — это мы так его представляли нашему народу. С вокзала поехали прямо в Залесье на охоту. Хрущев; узнав, что я приболел, категорически запротестовал, чтобы я был на охоте, оставил меня на «хозяйстве», но и тут хватало дел.

Настроение у Н. С. Хрущева хорошее, и он был в отличной форме. Охота удалась, как говорят, на славу. Хрущев убил двух больших кабанов, двух козлов, четырех зайцев. Кастро убил оленя, двух козлов, кабана. У Подгорного тоже были хорошие «трофеи». В лесу у хорошего костра пообедали. После этого еще сделали пару «загонов», добыча тоже была немалая. На второй день в 21,00 Кастро с Подгорным улетели в Архан­гельск. Я возвратился с аэродрома, проводил Н. С. Хрущева в Киев в его резиденцию.

24—25 января проходило республиканское совещание све­кловодов, было много интересных выступлений и предложений, немало было высказано и критических замечаний. Надо теперь было все обобщить и претворить в жизнь. Все ждали, что Хрущев может появиться на этом совещании, поэтому оно проходило с какой-то напряженностью и вместе с тем приподня­тостью. Само совещание прошло хорошо, о нем я доложил Хрущеву, он тоже о совещании отозвался одобрительно, так как его помощники присутствовали на совещании и, естествен­но, доложили ему раньше меня, но он все же все вопросы по совещанию выслушал со вниманием.

25 января вечером с Н. С. Хрущевым выехал на охоту в За­лесье. Охота была на кабанов с вышек, и очень удачная. После охоты был длительный интересный деловой разговор по мно­гим вопросам. В частности, о застройке хорошими

домами новостроек Киева — Сырца и других районов, о постановке на производство хорошей автомашины «Запорожец». Я тут же доложил, что уже создана и изготовлена новая модель «Запо­рожца» и просил его разрешения послать в Москву автомашину для ее показа членам Президиума. Он на это дал согласие.

Во время нашего разговора из Москвы Хрущеву позвонил Брежнев, во время разговора я хотел покинуть комнату, но Хрущев знаком показал, чтобы я остался. Брежнев говорил о каких-то делах, затем сказал, что из Днепропетровска и Киева поступают жалобы на низкое качество хлеба. Чувствовалось, что это Хрущева обозлило, и он раздраженно Брежневу сказал; «Что вы все мне докладьюаете? Надо кое-что и вам самим научиться делать!» После переговоров с Брежневым Хрущев мне сказал: «Вот видите, какие «помощники». На язык больно острые, а на дело не хватает способностей и ума». Я, конечно, промолчал.

Провел совещание с заведующими отделами ЦК Шевелем и Кондуфором, рассматривали, вопрось^ о встрече в ЦК КПУ с активом творческой интеллигенции. В деталях обсудили орга­низацию издания истории городов и сел республики. Это боль­шое дело, оно останется на века в истории Украины. Были и противники этого нужного и разумного дела, и прежде всего неуч и тупица И. Грушецкий.