Шелест. Том 1

Дела в галереи в Сиэтле, как выражалась Керол, идут превосходно. Верен обещанию, Джек звонил матери перед сном и слушал повествование о том, как та провела день. Вертя в руках именной перочинный нож «Бэйнчмейд», он тщательно скрывал скверное настроения, нервно хихикая всякий раз, когда мать выдавала какую-нибудь глупость, дабы его развеселить.

Он все чаще вспоминал брата. Смешные рассказы, которые слушал раскрыв рот, веря в выдуманные истории о волшебниках и феях. Сэм часто читал младшему брату книгу о Гарри Потере, уверяя, что и к нему тоже обязательно на день рожденья приедет на волшебном мотоцикле великан Хагрид, чтобы увезти в волшебную школу.

Джек верил в написанные страницы, с нетерпением ожидая этого дня, но не оттого, что мечтал скорее покинуть дом, а лишь потому, что хотел попасть в сказочный мир. Туда, где в чудных лавках продают волшебные палочки и таинственные книги, а по выходным все собираются на квидич и с замиранием сердца всматриваются в небо, где, словно реактивные торпеды, мчатся на метлах юные волшебники, уклоняясь от шаров-вышибал.

Теперь он вырос, и тот наивный маленький мальчик, веривший в чудеса, остался в прошлом. Теперь, когда не было рядом Сэма, готового сделать ради него все что угодно, даже самую большую глупость, не было отца, а его окружили жесткими рамками обязательств, он знал, для чего люди придумывают сказки, а затем верят в них. Для чего бегут от реальности, выдумывая несуществующие миры. Зачем уходят в мечты, воспевая их в песнях и стихах.

Обрести потерянную надежду, вернуться к началу, не перестать верить, что мир состоит не только из меркантильных запросов и выгодных предложений, рационализма, удачных сделок и продвижений по служебной лестнице. Возможно, еще осталось место для чуда, которое в один прекрасный день постучится в твою дверь, и ты неожиданно осознаешь, что счастливей тебя на свете никого нет…

***

Тридцать первого октября погода резко испортилась: на небо набежали тяжелые тучи, принеся с собой холодный пронизывающий ветер и моросящий дождь, который лил с самого утра до позднего вечера, превращая улицы в грязевые потоки.

Несмотря на это подготовка встречи Хэллоуина шла полным ходом. Дети, разряженные в длинные балахоны, надев страшные маски, громкими криками распугивали прохожих, стуча в двери домов в надежде получить сладости.

Старик Герри Дик отчитывал малышню, которым не повезло попасться на глаза. Седые волосы в беспорядке торчали из-под замусоленной кепки, прикрывающей огромную залысину. Всякий раз, когда он произносил очередную тираду, в гневе размахивая руками, она грозила свалиться на грязные ступени, но он ловко поправлял ее скрюченными артритом пальцами.

Разозлившись из-за разбрызгивателя, который продолжал работать когда вздумается, Герри Дик забыл занести корзину с яблоками. Он собрался выйти во двор прямо под дождь, но распахнув дверь и увидев на пороге что-то маленькое и ужасное, так испугался, вообразив, будто узрел самого дьявола, пришедшего за его грешной душой, что стал безостановочно икать, из-за чего разболелся живот и заныло сердце. Из-за треклятого дождя он всегда был не в духе, и последующее лишь подлило масло в огонь.

Джек, проходя мимо, от души смеялся над сварливым дедом. Герри Дик, вдоволь накричавшись, захлопнул дверь перед носом малышни, грозя, что вернется вместо сладостней с ремнем, и те тут же с визгом бросились в рассыпную.

Джек любил дождь. Монотонная песня и успокаивающий шелест листьев старого вяза под окном всегда несли с собой покой, уводя из реальности в далекое путешествие. Он видел в дожде себя, обреченного на вечное скитание, ищущего то, что никогда не суждено найти. Холодные капли падали на горячее лицо, лаская кожу, словно невинные поцелуи девушки, шептали, вымаливая прощения за то, что растворяют в себе без остатка, увлекая в безумный водоворот мыслей, отрывая от этого мира, унося далеко от этого времени.

Охватило странное предчувствие, будто надвигается что-то темное, злое – перемены, которые бесповоротно изменят его жизнь. Как тогда в далеком детстве, когда за Сэмом медленно закрывалась дверь, и он оставался один в темноте. Его будто запечатали в той комнате без окон, из которой он не может выбраться. Дверь надежно закрыли на тысячи замков, от которых никогда не существовало ключей. Паранойя… или может безнадега?

Сквозь витрину кафетерия, напротив полицейского управления, он увидел детектива Бекса, важно восседающего за столиком у самого окна. Бекс маленьким глотками пил горячий шоколад из фарфоровой чашки. Вид, как всегда, безупречен: строгий деловой костюм, белая накрахмаленная рубашка, синий в полоску галстук. Глаза полуприкрыты и, казалось, ко всему безучастны. Похоже, он полностью погружен в раздумья, и когда Джек опустился рядом, коп совсем не удивился его внезапному появлению, будто ждал, что он придет.

– Не возражаете?