Шелест. Том 2

Ветер завывал, разметывая по асфальту желтые листья. Крупные капли дождя сливались в сплошной пенящийся поток. Луис вывернулся из-под руки мексиканца, упал от подставленной подножки, перекатился, и поднялся на ноги. Его ударили в лицо, но он, тут же, ответил. Рыжий вскрикнул, заваливаясь назад. Одни из мексиканцев занес руку – дубинка прошла в дюйме от правого виска, другой ударил ногой в живот.

Перехватило дыхание, звездочки в глазах на миг закрыли подходящего к нему детину с ножом. Луис бросился вперед, слыша позади топот бегущих ног. Когда они его догонят – все будет кончено.

На миг перед глазами возник образ любимого лица и милые ямочки на щеках.

– Не позволю, – прохрипел Луис, а потом сделал то, что сам от себя не ожидал – подпрыгнул и сделал кувырок назад. Сломанное ребро видимо проткнуло легкое. Вспышка боли ослепила. Он не увидел, как от удивления вытянулось лицо детины с выставленным вперед ножом, когда он вдруг оказался позади него.

– Надеюсь, ты слышал о «прыжке в невесомость», гад, – бросил в перекошенное лицо парень. Вложив всю силу, он резко размахнулся и ударил прутком, угодив детине в переносицу. Послышался треск. Парень пронзительно закричал, закрывая лицо руками, которые тут же окрасились кровью. Нож выскользнул из ослабевших пальцев, и Луис тут же подхватил его, швырнул пруток в бегущих к нему мексиканцев.

– Лучше стойте, – прохрипел он. – Видит Бог, моя рука не дрогнет.

Внушительное лезвие смотрело прямо на них. Мексиканцы остановились в трех шагах.

– Не стоит лезть в эту драку, – прошептал Луис. Воздуха не хватало. Боль расползалась по телу, мешая сосредоточиться. – Зачем мертвецам деньги.

Он отходил назад, туда, где стоял его форд, мексиканцы нерешительно топтались на месте. Вид грозного лезвия, направленного в их сторону, заметно охладил пыл. Луис закашлялся, почувствовав во рту металлический соленый привкус. С губы скатилась тонкая струйка крови. От нехватки кислорода в глазах темнело. В ушах нарастал гулкий звон. Если он не уедет сию же минуту – потеряет сознание, потеряет жизнь.

Мексиканец в бешенстве закричал. Рыхлый пришел в себя и, пошатываясь, побрел в их сторону.

– Знал, что эти ублюдки не справятся, – раздался позади зловещий шепот. – Всегда стоит рассчитывать только на себя, поэтому и вернулся, мучачос³ – ты же так говоришь Эмуель?

Бок взорвался от боли. Луис развернулся, приготовившись обороняться. Фред отскочил в сторону и захохотал. По блестящему лезвию ножа, зажатого в его руке, стекала кровь. Припаркованный БМВ стоял рядом. Из-за шума дождя и нападения он пропустил момент, когда подъехал джип.

Вдалеке раздался вой полицейских сирен. Луис опустил взгляд на растекающееся на правом боку багровое пятно и закашлял. Боль больше не расползалась, она была везде, в каждой части, в каждой клетке израненного тела.

– Я помню, – прохрипел он. – Ты всегда бьешь в спину.

Темнота перед глазами мешала думать, мешала дышать.

– Джек… твоя комбинация верна. «Прыжок в невесомость» всегда выводил соперника из равновесия… мы выиграли… – Ноги подкосились. Луис упал…

Капли неистово хлестали по неподвижному телу, бурный пенящийся поток окрашивался в красный цвет, стекая к блестящим дорогим ботинкам Фреда, который неторопливо вытирал лезвие ножа салфеткой.

– Передай привет своему гребаному приятелю, – сплюнул он сквозь зубы. – Передай, что теперь пришла очередь девчонки. Передай, что я возьму все сполна.

Звон полицейских машин приближался.

– Фред пора сваливать!

– Передай привет, – прошипел Фред, склоняясь над Луисом и занося руку с ножом для следующего удара.

13

Мистер Грин одернул идеально сидящий по фигуре серый пиджак, нервно пригладил седеющие виски и вздрогнул от неожиданно громкого хлопка, раздавшегося откуда-то справа. Рука автоматически нырнула под плотную ткань, туда, где находилась кобура. Коп замер, лишь глаза внимательно обшаривали каждый угол захламленной пыльной комнаты на шестом этаже с видом на «Вечный рассвет» – идиотское название для дома престарелых, вы не находите?

Такое название мог придумать только человек, обладающий чувством черного юмора. Готов поспорить, что у парня проблемы со старшим поколением или того хуже – с собственными родителями. Но жить в этой богом забытой развалюхе – еще хуже, чем каждый день лицезреть бредущих с помощь ходунков по лужайке стариков в памперсах и неизменных слюнявчиках.

Такое ощущение, что живущий в такой дыре человек забыл о солнечном свете, запахе ароматизированного креозота на городских улицах и манящей свежести раннего утра. Забыл или постарался забыть. Грин не хотел такой старости. Чак Бенкс один из лучших детективов, каких он знал, и представить его сидящим в стариковском кресле с пледом и книгой в руках – невозможно.

«Это тебе не грозит, старина Чак! Тогда, в чем дело? Хотя с шумихой вокруг Файерлейка и сектантами, именуемыми себя «Хранителями земель» твое уединение весьма оправдано. Ты всегда был в центре крупного скандала или разоблачения, и на тебя многие имеют зуб, но чтобы сломить вездесущего Чака Бенкса этого мало».