Шелк аравийской ночи

– Простите, сэр, – испуганно пролепетал тот из-под шлема и попытался браво отдать честь. – Я несу караул на площади перед зданием. Только что мимо проскакал закутанный всадник и бросил это, оно пролетело прямо мимо моего лица и воткнулось в дверной косяк.

Дрожащей рукой он положил предмет на видное место на столе Коглана. Мужчины молча смотрели на corpus delicti, вещественное доказательство – джамбию, кинжал с изогнутым обоюдоострым лезвием, на которое был нанизан лоскут светлой материи, вокруг рукояти был завязан кусок черно-синей ткани.

– Обрывок платья Майи, – с трудом проговорил Ральф, узнав тонкий муслин с цветочным узором. «Это платье я подарил ей на день рождения в прошлом году». Он виновато сглотнул, вспомнив, что неделю назад у Майи был день рождения.

– Рядовой Фискер, позовите капеллана Бадгера. И распорядитесь, чтобы разыскали всадника, – глухо приказал молодому солдату Коглан и, когда тот помедлил всего секунду, снова рявкнул: – Немедленно!

– Ошибка исключена? – повторял Коглан около двух часов спустя.

Капеллан состроил гримасу и осторожно покачал головой.

– Не могу утверждать с абсолютной уверенностью. Моя специальность – классическая арабская письменность и миниатюры. Но я видел на рынках джамбии с такими узорами, – он провел указательным пальцем по орнаменту на рукоятке, – и все они были из Ижара. Я не бывал там, но знаю, что люди с гор работают у султана Ижара наемными солдатами. И некоторые племена используют краситель индиго, – в подтверждение своих слов он приподнял край завязанной узлом ленты.

Коглан надул губы и зашагал взад-вперед по белой комнате с низким потолком, задумчиво наморщив лоб.

– Всадник тоже был одет в черно-синее, – напомнил рядовой Джозеф Фискер – выполнив приказ полковника, он услужливо появился вновь.

Коглан гневно обернулся в его сторону:

– Всадник, которому вы позволили уйти!

– Сэр, – опасливо, но возмущенно перешел в оборону Фискер, – он очень быстро ускакал прочь!

Лейтенант Плейфер облокотился на спинку стула и повернулся к Коглану:

– Если ездок сбавил темп, то проехал мимо караульных у ворот незамеченным, ведь они не знали, – он указал на кривой кинжал. – Каждый день там очень оживленное движение.

– Сэр, – резко вмешался Ральф, – вы должны отправить группу в Ижар…

– Не рассказывайте мне, что делать, лейтенант, – повысив голос, прервал его Коглан. – Едва ли вашу жену похитили прямо из бунгало на безопасной территории гарнизона. Если бы вы лучше за ней следили, мы не оказались бы сейчас в этой невыносимой ситуации!

Ральф сдержал гнев и возражения и лишь немедленно отозвался:

– Так точно, сэр!

Доктор Джон Штейнхаузер в последний раз взглянул на кинжал и вернулся к своему месту у стены, между двумя небрежно сколоченными полками с толстыми стопками папок и документов.

– Зачем им похищать миссис Гарретт? Если бы они – прошу прощения, – вставил он, слегка поклонившись в сторону Ральфа, – хотели ее просто похитить, то не сделали бы такого намека.

Коглан потеребил себя за бороду и посмотрел на потолок, разглядывая вентилятор и трещины в штукатурке. Каждый вечер при восьмичасовом пушечном залпе из них струилась пыль и осыпались маленькие камушки.

– У Ижара много причин воспринимать нашу политику в штыки. Возможно, они хотят отомстить. И взяли миссис Гарретт в заложницы, чтобы вынудить нас скорректировать курс. Вполне вероятно, особенно если вспомнить рассказ полковника Оутрэма: в неспокойные первые годы оккупации им удалось вовремя предотвратить план похищения капитана Гайнса.

Султан Лахеджа, в чьи владения входил и полуостров Адена, сначала пообещал британцам, что отдаст им семьдесят пять квадратных миль, но позднее изменил решение. Соседние султанаты, в том числе заклятый враг султан Фадли, убедили его начать против английских оккупантов джихад, войну во имя Аллаха. Почти пять лет продолжалась в Адене дипломатическая и военная борьба, достигнув апогея в лагере англичан – им отрезали поставки кормов для животных и основных продуктов питания с хинтерланда. Но Гайнс, к тому моменту успевший стать уполномоченным Британской короны в Адене, умудрился отразить все атаки противника и заключить мирные соглашения с непосредственными соседями, султанатами Лахедж, Хаушаби, Нижняя Яфа и Акраби, а султан Фадли оскорбленно вернулся на свою территорию, отклонив предложение мира от англичан и разорвав союз с Лахеджем. Но в 1847 году старый султан умер, на престол вступил один из его сыновей, настроенный куда сговорчивее, и волны разгладились. По крайней мере, пока.

– Арабы здесь постоянно кого-нибудь похищают, – нетерпеливо бросил Плейфер. – Бедуины захватывают странствующих торговцев, а наемники султанов крадут людей из враждебных султанатов. Султан Лахеджа в своем дворце восседает над целой деревней заложников. Почти всегда всех интересует исключительно хороший выкуп. Такая уж здесь традиция, и это вовсе не преступление, скорее выгодный бизнес.

– Но нам до сих пор не предъявили никаких требований, – возразил Штейнхаузер.

– Возможно, еще предъявят, – пожал плечами Плейфер.