Шелк и пар

Стоит выпустить заложника — и Мине конец. Как Гете. Герцогиня прищурилась и проследила взглядом за солдатиком, что маршировал в сторону Логова. Нужно остановить его, пока не погибли десятки женщин и детей.

— Что-то я передумала, — заявила Мина и резко крутанула Дугала, ставя того между собой и Хенли.

Слишком поздно. Стоило ей только шевельнуться, Сокол исполнил угрозу. Дугал дернулся и закричал, а Мина… Что-то пробило тело заложника и снесло ее с ног. Герцогиня грохнулась на мостовую, сильно ударилась головой; секунду не получалось вздохнуть, легкие будто раздавило. Она сморгнула, сердце дико грохотало в груди. Какого?..

Ей словно металлической трубой по локтю врезали. Когда легкие наконец сумели раскрыться, Мину едва не стошнило от вони горелых волос и плоти.

Сокол негромко выругался, а заводной солдатик застыл как вкопанный.

Пошевеливайся, мысленно велела себе Мина, хотя тело отказывалось двигаться. Казалось, будто сердце решило пробить грудную клетку — и боже, что случилось с рукой? Куда подевался нож? Мина приподняла голову, снова попыталась проморгаться. Правая рука — та, что прежде держала клинок — была обожжена и покрылась волдырями.

Что ж, по крайней мере, источник вони герцогиня тоже обнаружила. Тело Дугала в конвульсиях билось на земле, из груди торчал небольшой якорь в форме треноги. От него тянулась металлическая цепь прямиком к странному пистолету в руке Хенли. Сокол поглядел на Дугала, что пятками отбивал дробь по брусчатке, затем поднял голову…

Каким-то чудом Мина заставила себя перекатиться и встала, прижимая пострадавшую руку к груди. Мир покачнулся, и герцогиня привалилась к стене здания. Хенли отбросил дымящийся пистолет и достал нож.

— Так-так, а дамочка-то у нас не совсем уж беспомощная, — мерзко ухмыльнулся Сокол. — Ты за это поплатишься. Я должок из твоей шкуры вырежу.

Где же ее собственный кинжал? Где…

Вон он. Лунный свет отражался от лезвия. Мина ринулась к оружию, но Хенли бросился наперерез, и ослепительная боль обожгла ребра. Пальцы отказывались работать, но Мина все же сомкнула их на рукоятке и развернулась.

Обожженную руку и пострадавший бок начало покалывать — то вирус принялся латать плоть. Впрочем, недостаточно быстро. Хенли схватил ее за запястье, Мина отмахнулась; она видела лишь его нож, что уже метил ей в лицо, извернулась, но слишком поздно…

И вдруг что-то врезалось в них, отбросив Мину к ближайшему дому.

Впечатавшись спиной в стену, герцогиня рухнула навзничь, и боль пронзила обожженную ладонь. Слышались какие-то стоны и звуки ударов плоти о плоть. Какая-то стройная и крепкая фигура двигалась точно текучая тень. Прижала Хенли к стене, одной рукой сжимая ублюдку горло, а другой вынуждая его приставить к шее собственный нож.

Сокол дернулся, но Бэрронс держал крепко. Хенли бился о стену, кровь капала с его ботинок на грязную улочку. Наконец судороги прекратились. Бэрронс зарычал, отшвырнул труп точно старую тряпку и повернулся к Мине. От гнева он словно увеличился в размерах. Тяжело дышал, глаза сверкали черным огнем. Мина невольно сжалась. Бэрронс, всегда спокойный и сдержанный, ныне целиком находился под влиянием вируса. У всех голубокровных были свои внутренние демоны, но никогда еще Мине не доводилось видеть, чтобы Лео до такой степени потерял контроль над собой.

Он опасен, шептали ей инстинкты.

Поэтому она не осмелилась пошевелиться.

— Ты ранена? — холодно и отстраненно спросил Лео.

— Не особо, — покачала головой Мина. — Бэрронс, я…

— Я знаю, почему ты здесь оказалась. Обсудим это позже. Прямо сейчас я должен доставить тебя назад в Логово. — Он рывком поставил ее на ноги.

Мина споткнулась и оперлась на него, поморщившись, когда ладонь задела ткань пальто. Из горла герцогини вырвался какой-то животный стон боли, и Бэрронс замер.

— Ты же сказала, что не ранена. — Судя по голосу, он разозлился еще больше, однако руки, что взяли Мину за подбородок и повернули голову, действовали бережно. Столько силы… и такой контроль. — Где?

— Он подстрелил моего заложника каким-то устройством, что пропускало ток. А я в тот момент держала нож. — Мина показала руку.

Прохладные пальцы осторожно обхватили ладонь.

— Я чую кровь. — Напряженные, четко произнесенные слова заставили Мину содрогнуться. Она тоже чуяла кровь.

Бэрронс всегда казался таким очаровательным, светским, предельно собранным мужчиной — а под маской все это время крылась тьма. Даже немного приятно выяснить. Мина сама скрывала эту часть натуры, собственный необузданный голод, что и сейчас беспокойно заворочался внутри, разгоняя кровь по венам. Повисло тяжелое молчание, словно Бэрронс почуял этот отклик. Оба слишком хорошо знали последствия срыва.