Шелк

– Из-за ведерка? – Дион широко улыбался, открывая нараспашку все окна своей души. Его теплая сильная рука согревала ее затылок. – Я тоже люблю тебя.

– Но от меня пахнет! – Жанна всхлипнула от унижения.

– Как от бродяги, который всю ночь провалялся на улице. – С лица Диона не сходила все та же ослепительная улыбка. – Какая разница? Я люблю тебя.

– Правда?

Боль, угнездившаяся где-то в желудке, стала разворачивать свои кольца, как анаконда. Жанна закашлялась.

– О Боже, – еле выговорила она в перерывах между стонами и кряхтеньем. – Это не слишком романтично.

– Всему свое время, – нежно шепнул Дион. – Потом я подарю тебе цветы.

Жанна с наслаждением вдыхала запах его волос и кожи. Запах зеленого мха и меда… Все ее чувства вдруг ожили и обострились до предела. Даже боль на мгновение перестала быть врагом.

А потом – снова падение в ледяную пучину моря. Вконец измученная, Жанна тонула, потеряв надежду добраться до берега.

– Мне так плохо. Я больше не могу.

– Ты сможешь. – Дион обнял ее; его теплые губы щекотали ее горло. – Вспомни Ирландское море. Тогда ты выдержала.

– Да, такое не забывается. – Жанна засмеялась, тяжело дыша, и опять уткнулась в ведерко.

Как приятно пахнет чистая новая пластмасса! И сколько пользы от этого ведерка! Пожалуй, стоит постоянно держать его под рукой. На всякий случай.

Ирландское море. Воспоминания давали ей силы и надежду. Ирландское море. Нельзя о нем забывать.

Теперь Жанне казалось, что она резвится в волнах, как дельфин, то погружаясь в воду, то выныривая на поверхность.

– А-а-а…

Ею овладела какая-то необъяснимая хмельная радость. Придет время, и море само прибьет ее к берегу. Надо только слушаться его, не сопротивляться. Несмотря на боль, она жива и создает жизнь.

Сильные руки подняли Жанну и перенесли на кровать. В комнате было жарко. Дион бросил в камин все, что только могло гореть. Он склонился над ней, обнаженный до пояса, и его блестящая от пота кожа казалась золотистой в отсветах пламени.

– Танцуй, Дженьюри, – услышала она тихий шепот. – Потанцуй со мной.

И она начала раскачиваться, стоя на коленях и глядя ему в глаза. Там-то Дженьюри Браун и нашла свое убежище, как рыба, которую бросили в родное озеро, или выпущенная на волю птица. «Спаси и сохрани меня, спаси и сохрани», – повторяла Жанна, ибо больше сказать было нечего. Дион нужен ей, и он здесь.

Напряженные мускулы расслабились в его объятиях. Жанну охватило величественное и страшное желание раздвоиться. Она распускалась, как цветок, раскрывалась, росла…

Впервые за все это время Жанна поняла, что от нее требуется. Она уткнулась головой в шею Диона, вцепилась пальцами в его волосы, и с ее губ сорвался долгий стон: то ли жалоба, то ли крик триумфа. Что-то теплое и тяжелое заскользило между ног.

– А теперь медленнее, медленнее…

Пора распахнуть двери навстречу солнечному свету. Открывайся же, открывайся… Они прижались друг к другу – храм из единой плоти и крови, и в их сплетенные руки упало крошечное розовое существо. Чудо свершилось.

Жанна смотрела на ребенка. Вот он, запретный плод, слаще которого нет ничего на свете.

Ребенок открыл глаза. Как это просто и странно. Глаза, в которых отразилась вся мудрость мира.

Жанна молчала, не в силах оторваться от младенца. Наверное, никогда она на него не наглядится.

Дион приподнял дочь, она протестующе пищала, растопырив крошечные ручки. Какая она маленькая, хрупкая и вместе с тем сильная! В ней все прекрасно – вплоть до розовато-жемчужных ступней и маленьких ушек, похожих на морские раковины.

Все еще не веря себе, Жанна откинулась на подушки и радостно приняла дочь в свои объятия. Одной рукой она поддерживала слабую, дрожащую головку, а другой нежно гладила лепесток ушка. Да, у ее маленькой девочки глаза Джули, но уши… Бархатные, плотно прижатые к головке, они заострены на концах, как у эльфа. Уши Диона.

– У нас получилось! – Смеясь и плача, Жанна потянулась к нему, вовлекая в магический круг. Они будут вместе отныне и навсегда.

Смерть и рождение. Новый мир, в котором есть только мужчина и женщина.

– Ты, я и Ирландское море!

Они лежали втроем и смотрели, как пламя отбрасывает на стены золотые блики.

– Может, и второй пустить на растопку?

Дион задумчиво глянул на последний виндзорский стул.

– Попозже. Когда ты будешь кормить.

Маленькая Джули приоткрыла один глаз, будто изучая своих родителей, а потом потянулась к материнской груди. На ее личике было написано величайшее блаженство.

– Не у всех детей крестным отцом было Ирландское море.

– Да, – отозвалась Жанна, которой казалось, что она умерла и попала на небеса. – Виновата качка. Наверное, я потеряла свою противозачаточную пилюлю где-то между Ливерпулем и Дублином.

– Это твой самый лучший поступок!

– Ты тоже постарался.

И они обменялись восторженными, чуть глуповатыми улыбками.

– Свадьба будет завтра, – заявил Дион тоном, не допускавшим возражений.

Никогда еще Жанна не видела его таким серьезным. Да, из Диона получится прекрасный отец!

– Ну вот. – Ее неудержимо тянуло подразнить его. – А я-то мечтала о долгой помолвке…