Шёлковая тишина (ЛП)

Пусть я и предполагала это, но, услышав о его намерениях из его же собственных уст, сбиваюсь с ритма дыхания, сбиваюсь с мыслей, сбиваюсь с курса. Мне хочется убежать и — совершенно иррационально — хочется остаться. Не для того, чтобы послушать, как Антон заливается соловьем, а для того, чтобы осознать весь масштаб катастрофы. И я намеренно вновь напоминаю себе «он нас бросил!», чтобы удивление сменилось злостью, которая поможет мне выстоять в этом раунде против него.

— Начать всё заново, — вновь произносит это Антон. — Послушай, цветочек, я повторюсь. Да, я накосячил…

Последнее слово бензином заливает мой внутренний огонёк злости, и я с силой сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как эмоции разгораются и требуют выхода.

— Накосячил? — мой вопрос сочится сарказмом. — То, что ты сделал, называется «предательство».

Антон молча кивает, принимая мое обвинение, и делает шаг ближе.

— Но я изменился, ты сама это сказала, — говорит он чуть тише.

— Я имела ввиду, что ты постарел, — презрительно фыркаю я и отворачиваюсь, не умея врать в лицо.

Конечно, он изменился! Все моряки так меняются — становятся крепче, увереннее, мужественнее. От его былой ребячливости и легкости, которые вскружили мне голову пять лет назад, мало что осталось. Теперь Антон превратился в настоящего мужчину, от которого веет силой и выдержанностью, чем-то таким, что заставляет первобытные женские инстинкты встать в стойку, потому что на радаре — идеальный ОН. Тот самый, кто защитит и согреет, кто завоюет и подчинит, кто добудет шкуру мамонта и даст потомство.

Проблема заключается только в том, что своим инстинктам я верить не могу. Они сбоят, откликаясь на его внешний вид, вместо того, чтобы почуять гнилую сердевинку, которую отчетливо вижу я. Он бросил меня, точнее даже нас — меня и сына — потому что море в его душе всегда на первом месте. Или потому что отвечать за свои поступки для него — слишком скучное занятие? Так или иначе Антон может смело отправляться к сиренам или медузам горгонам. Пусть перед ними он красуется, как павлин, пусть с ними он начинает «все сначала». А меня пусть оставит в покое. Я теперь с Максом.

— Почему ты упираешься? — напрямую задаёт мне вопрос Антон и окатывает всю меня своим напряженным взглядом. — Ты же помнишь, как хорошо нам было.

Он делает резкий шаг ко мне, сжимает рукой мой подбородок и дергает его вверх, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. В те самые глаза, в которых когда-то сладострастно тонула. Сейчас они уже не так действуют на меня, напоминая не только удовольствие, но и боль.

Оба моих кулака врезаются в его грудь. Я хочу попасть в его солнечное сплетение, но бью мимо, и он ничего не замечает.

— Ты же помнишь? — голос Антона становится чуть ниже, пытаясь подчинить меня себе, прогнуть, продавить.

Он ещё раз резко шагает ко мне, впечатывая мою спину в стену здания и прижимаясь всем своим крепким телом ко мне, не давая места для манёвра моих кулаков.

С моих губ срывается еле слышный вздох — конечно, от неожиданности его движений, а не от растёкшегося по телу жара. Совсем не от его близости, не от желания покориться ему и уж точно не от желания ответить, что я помню.

— Помнишь, — через мгновение отвечает он сам и склоняется ближе к моему лицу. — Так почему ты упираешься?

Я зажата в его стальных объятьях, мои глаза прикованы к его, я вдыхаю воздух, который выдыхает он, и всё это вместе меня и пугает, и раздражает.

— Отвали, — шиплю ему в лицо и резко сгибаю колено.

Изо рта Антона вылетает грубое ругательство, и он отшатывается от меня, сгибаясь пополам.

Я со странным удовольствием нечестного победителя смотрю на него сверху вниз и отлипаю от стены здания.

— Пошёл ты, — ядовито добавляю я и пячусь от мужчины назад. — Не нужно никаких «заново». Забудь. Выбрось это из головы. Откуда вообще эта бредовая идея, мы же просто столкнулись на улице! — в сердцах восклицаю я.

— Не просто, — тихо возражает Антон, медленно выпрямляясь, но не делая ни шага в мою сторону.

Я замираю на месте, вспоминая, как уже видела пару раз проносящийся мимо хромированный мотоцикл. Он говорит об этом? Он… он следил за мной?

— Полный блэкаут, — шепчу себе под нос я и, круто развернувшись на пятках, уношусь прочь так быстро, как только могу.

Ветер бросает мне в спину легкий смешок, но я заставляю себя поверить, что это обман слуха.

Глава 13

— Ответь-ответь-ответь! Ну ответь же! — бормочу я себе под нос, прижимая мобильник к уху и вышагивая по своему кабинету.

Сейчас он кажется мне клеткой — слишком маленькой, чтобы нормально пройтись, но зато безопасной и надёжной. Здесь я точно не врежусь в своё прошлое, не споткнусь о воспоминания, не окунусь в забытое. И здесь же стоит кресло с той желтой подушкой, которую я подоткнула Максу под бок, когда он уснул. Я гипнотизирую эту подушку, надеясь, что он возьмёт трубку, что он ответит на мой звонок, что он спасёт меня от погружения в неизвестность.

Но вызов автоматически сбрасывается после минуты гудков, и я с недовольным стоном плюхаюсь в кресло.

— Как не вовремя, Макс, — тихо негодую я, хватаясь за голову.