Шелковые нити

— После этого ей стало плохо, она дрожала и кричала. В то время я был чертовски напуган и пьян. Первое, о чем я подумал, это отвезти ее в больницу, — признался Чарли, сделав паузу, чтобы уладить тяжесть воспоминаний. — Больница передала информацию ее родителям, и ее выгнали из университета. Ричи узнал слишком поздно, чтобы что-либо исправить.

Кухня, когда-то теплая и гостеприимная, теперь казалась наполненной отголосками неспокойной истории.

— Но она ведь жива! Это самое главное, — сочувственно произнес Джонни, глядя на Чарли и пытаясь найти луч надежды в мрачном прошлом.

Чарли, глаза которого затуманились воспоминаниями, глубоко вздохнул.

— Если бы я просто сказал "нет" с самого начала, ничего бы этого не случилось, — признался он, и в его словах чувствовалось сожаление.

— Все совершают ошибки, — успокаивающим тоном сказал Джонни. — Ты не можешь винить себя вечно.

Чарли пренебрежительно махнул рукой, отказываясь избавиться от чувства вины, которое он сам на себя наложил.

— Я не могу простить себя, — признался он, а затем попытался разбавить настроение мрачной шуткой. — После этого Моника стала стервой. Вполне заслуженно, но она не может смириться с этим до сих пор. Ее бесит, что Ричи не отказался от меня после всей этой истории.

Чарли какое-то время смотрел на столешницу отстраненным взглядом, потом усмехнулся.

— После этого у нас началось что-то из серии “Как достать соседа”, — пошутил он с озорным блеском в глазах. — Постоянно подставляли друг друга, разыгрывали… В этом даже был какой-то извращенный дух… дружбы, что ли.

Подняв воображаемый тост, он продолжил с ухмылкой: "А потом, ура, Ричи обрек себя узами брака с этой прекрасной женщиной".

Он сделал вид, что драматично смахивает слезы.

— А потом они расстались, как персонажи плохой мыльной оперы.

В комнате повисла тишина. Джонни не мог четко сформировать своего мнения касательно этой неординарной ситуации. Нарушая молчание, Чарли вздохнул:

— Единственная проблема сейчас в том, что она не позволяет мне даже посидеть с Дейзи, — признался он с ноткой беспомощности в голосе.

— Может быть тебе стоит поговорить с ней? — наклонился Джонни. — Сейчас, после стольких лет.

— Спасибо, кэп.

— Я имею в виду искренний разговор, — настаивал Джонни. — Ты извинился?

Мимолетное выражение дискомфорта промелькнуло на лице Чарли.

— Да, я извинился.

— Ты не можешь продолжать винить себя вечно. Попроси прощения у Моники, чтобы ты мог простить себя.

Чарли нервно откинул волосы с лица, избегая зрительного контакта.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — уклонился он.

— Поговори с ней, — повторил Джонни, ничуть не смутившись. — Вы не можете вечно быть в состоянии вражды.

Чарли, казалось бы, погруженный в свои мысли, подпер подбородок кулаком, отводя взгляд от разговора.

Посреди тяжелого молчания Чарли осторожно нарушил его тихим, неуверенным вопросом: "Ты смог бы простить такое?"

— Да, — без колебаний ответил Джонни, встретившись с ним взглядом. — Ты сделал это не со зла. Ты не злодей в этой истории.

Натянутая улыбка заиграла на губах Чарли, когда он уставился в пустоту, обдумывая слова Джонни. Внезапно он переключил свое внимание на духовку и спросил: "Кексы готовы?"

Вопрос, намеренная смена темы, повис в воздухе, и Джонни на мгновение заколебался, но затем кивнул в знак согласия. Это было молчаливое соглашение на мгновение отвлечься от тяжести истории, позволив обыденному послужить передышкой от глубокого.

7.

Мягкие лучи солнечного света проникали сквозь кружевные занавески кафе, отбрасывая теплый отблеск на разномастную деревянную мебель. Воздух был пропитан успокаивающим ароматом свежесваренного кофе, создавая ощущение уединения от шумного города снаружи.

Пока Хлоя оживленно рассказывала об уязвимости Ричарда, которую она открыла, Джонни сжал губы, выдерживая повествование. Каждое произнесенное ею слово, казалось, вбивало клин между ними. Его раздражало, что его роль в ее жизни, казалось, зависела от присутствия или отсутствия Ричарда. Всякий раз, когда Ричард возвращался, Джонни чувствовал себя второстепенным, низведенным до уровня простого доверенного лица в размышлениях Хлои о совершенстве Ричарда.

Когда она закончила, Джонни откинулся на спинку стула, и у него вырвался вздох.

— Ты знаешь, что я не в восторге от этого, — начал он, на лице отражалась усталость. — Я просто не понимаю, почему ты вернулась к нему после всего. Он предал тебя, разбил твое сердце. Это неуважительно по отношению к себе. Зачем проходить через это?

Хлоя, слегка закатив глаза, встретилась взглядом с Джонни.

— Ты не понимаешь Ричарда так, как я, — возразила она. — Ему действительно жаль, он не хотел причинить мне боль. Поверь мне.

Джонни вздохнул и устало махнул рукой, казалось, он смирился с ситуацией, которая озадачивала и расстраивала его.