Шелковый путь

По рядам кипчаков прокатился ропот. По правилам поединка противники стреляются из лука в самом конце. К тому же Ошакбай остался без щита, и поразить его было проще простого. В пылу боя батыр Ошакбай не обратил внимания на коварство врага. Крепко зажав копье и весь подавшись вперед, он бросился на султана Бауршика. Тот не выдержал, повернул жеребца и пустился наутек. Теперь загудели, зароптали монголы. Ошакбаю было достаточно приблизиться на расстояние одного лошадиного корпуса, и он бы одним ударом, будто шляпу с головы, сбил, столкнул бы с коня противника. Бауршик увертывался, ускользал, точно ртуть на кошме, и успел-таки на всем скаку пустить стрелу. Всего лишь на вершок не дотянулся Ошакбай копьем до груди противника. Стрела угодила ему в правую руку, выше локтя, и он выронил копье, Бауршик поскакал дальше.

Ошакбай круто завернул коня, наклонился, доставая копье, и только было выпрямился, как вторая стрела вонзилась ему в низ живота и застряла где-то у самой поясницы. Батыр припал к гриве тулпара, не выпуская копья из рук. Ликующий Бауршик помчался к своему войску.

Из рядов кипчаков выскочила на поджаром белом скакуне молодая женщина и, громко плача, помчалась к смертельно раненному батыру. Подскочив, она поддержала падающего с коня Ошакбая. Это была Баршын. От скорбного плача женщины у кипчаков содрогнулись сердца. Гневный вопль поплыл над полем брани. Все войско в трауре вонзило в землю копья. Иланчик Кадырхан, молча наблюдавший за поединком, помрачнел. Он сознавал: начнись сейчас бой — кипчакам придет конец. До захода солнца оставалось еще столько времени, сколько нужно для того, чтобы вскипятить молоко. По степным правилам битва может продолжаться лишь до заката солнца. Вдохновленный победой своего батыра и оправившийся враг может быть особенно опасным. Тем более, что он жаждет смыть с себя недавний позор.

Иланчик Кадырхан решительно выехал на середину поля, покружился на месте, вызывая на поединок достойного соперника. Только так можно было сберечь войско от неминуемой гибели. Ничего другого в голову ему сейчас не приходило, а спокойно взвесить все на весах рассудка не хватало времени. Мощным, рокочущим басом, от которого вздрогнули враги, Иланчик Кадырхан троекратно прокричал грозное слово: «Единоборство!»

Против хана, по правилам, может выходить на поединок только другой хан. Сам каган находился еще далеко от места побоища. Значит, сражаться с предводителем кипчаков обязан был кто-то из монголов. Здесь находился ближайший соратник кагана, его «правое око» — нойон Тогишар. Ему и предстояло совершить подвиг. Таков был неписаный ратный обычай, благословленный предками.

Нойон Тогишар выехал на поединок, как обреченный. При первом же столкновении сабля его сломалась пополам, а когда кони сшиблись вторично, голова нойона покатилась по кипчакской земле.

Сразу завопили, раздирая глотки, монгольские воины, завыли от скорби и боли, бросились к обезглавленному Тогишару.

Закатилось солнце, надвинулись сумерки. Вдалеке тоскливо ржали осиротевшие кони. Отовсюду доносились стоны и крики раненых. Иланчик Кадырхаи спешно собрал уцелевшее войско. Из десяти тысяч сарбазов едва осталось четыре с половиной тысячи. Правда, и у монголов вышли из строя два с половиной тумена. Если бы каждый кипчак всегда сражался бы как в этой битве, врага можно было отразить. Иланчик Кадырхан сегодня убедился в этом. Теперь же он принял решение срочно отступать в Отрар.

Повелитель Отрара подозвал Максуда и приказал: «Отбери сотню джигитов на крепких, быстрых конях и оставайся здесь на ночь. Проследи, чтобы всю ночь горели костры. А на рассвете спешно отступи!» Это был старый прием. Враг, глядя на костры, будет всю ночь готовиться к новому сражению, торжественно хоронить своего нойона, сооружая над его могилой курган. Время будет выиграно.

Иланчик Кадырхан повелел остальному войску тронуться в обратный путь. Сарбазы покинули усеянную трупами Бугенскую равнину. А на рассвете горстка кипчаков, прихватив тело батыра Ошакбая, тихо и скорбно въехала в ворота Отрара.

3

В сущности жизнь похожа на древний отрарский арык: вначале понемногу разрушается русло, размываются берега, потом он начинает зарастать сорной травой, а со временем и вовсе исчезнет с лица земли. Так и жизнь…