Шелковый путь

Иланчику Кадырхану вспомнились вдруг слова старичка лекаря: «Ханша серьезно больна. Она нуждается в заботе и уходе, иначе могут быть тяжелые последствия». После этого табиб с пронзительным взглядом раз в неделю аккуратно посещал ханшу за шелковым пологом и лечил ее. И в самом деле, за короткое время ханша расцвела, как красная лисица, вывалявшаяся на чистом снегу. Она заливалась звонким смехом, и при этом вздрагивал ее второй подбородок. Приятно шуршали, шелестели ее шелковые и атласные платья, невольно привлекая, заманивая повелителя в опочивальню. Старичок табиб набил коржун казной и, щедро обласканный ханской милостью, уехал вместе с очередным караваном, направлявшимся к китайцам-шуршутам. И с этого времени вновь приуныла, пригорюнилась молодая женщина, увяла телом.

— Прямо под моей постелью кто-то ночами напролет скребется!

— Может быть, потому, что и наверху сейчас неспокойно?

— Не смейся.

— Нынче ночью приду к тебе, проверю!

И той же ночью повелитель убедился: не со страху почудилось что-то ханше и не могила Коркута ей мерещилась. Страшная беда подкрадывалась к городу из-под земли…

Дворец ханши находился к востоку от Гумбез Сарая на вершине холма, неподалеку от городской стены. Он был специально расположен подальше от шума и суеты, и сюда достигал свежий степной ветер…

Иланчик Кадырхан сидел у ханши до глубокой ночи. Евнух-слуга со старушечьим лицом принес им в опочивальню вино и арбузный сок. Это означало, что пора отдаваться отдохновению. Евнух погасил свечи, отблеск которых таинственно, причудливо играл на лепных украшениях купола, опустил занавески и полог над постелью. У изголовья подслеповато подмигивал жирник. Утомленный, повелитель Отрара незаметно заснул.

Бике, как и все последние ночи, лежала с открытыми глазами. Даже лежа рядом с мужем, она со страхом ожидала знакомого тревожного шороха и думала о тех, кто настойчиво копал для нее могилу. И действительно, вскоре зазвенело в ушах, холодный пот мгновенно прошиб ее. Она явственно слышала, как упорно скребли под землей, прямо под тем местом, где стояло ее широкое ложе.

Ханша затаила дыхание, у нее будто отнялся язык. Раньше, казалось, копали где-то под изножьем, но сегодня шорох доносился прямо из-под подушки. О аллах, что за наваждение! Она в ужасе разбудила мужа. Иланчик Кадырхан поднял голову, с недоумением посмотрел сначала на светильник, горевший с легким потрескиванием, потом — на жену. Зрачки Бике медленно расширялись, закатывались под веки. Он услышал странный, глухой стук. Первым делом он подумал: не шаги ли сарбазов на крепостном валу доносятся сюда… Может быть, дозорные ходят вблизи… Но нет, стук доносился не сверху, а снизу, из-под земли. Он приложился ухом к подушке. Шорох послышался яснее, отчетливей. Он пролежал так долго, внимательно вслушиваясь в эти загадочные ночные звуки. И вдруг вскочил, будто обнаружил змею в постели.

— Это враги копают под стеной!

— Что ж теперь будет, мой властелин?!

— Судя по всему, они копают уже под самым городом. Придется тебе покинуть свой дворец. Располагайся в зале Гумбез Сарая!

Иланчик Кадырхан позвал евнуха, приказал немедля одеть и собрать в путь взволнованную, растерянную ханшу. Потом прибежали сторожа, слуги. Повелитель распорядился отправить ханшу в ханский дворец, а к военачальникам спешно послал порученцев. Прямо среди ночи собрались люди в доспехах в Гумбез Сарае, начали держать совет. Повелитель сообщил о случившемся, рассказал про коварные уловки, которые используются при взятии городов. Услышав все это, хорезмский полководец Караша чуть ли не взвыл:

— Вот она, беда красноглазая, что из чрева земли выползает! Мы там, на крепостном валу, бодаемся, как разъяренные быки, а тут целый тумен из-под опочивальни ханши лезет! О аллах всемилостивый, всеблагий! Какие испытания ты нам уготовил? Как нам избавиться от монгольской напасти?!

— Они уже прошли под землей дальше крепостной стены, — коротко сказал Иланчик Кадырхан.

— Да пусть провалятся и этот город, и его стены! Давайте откроем ворота и выберемся на простор. Не то задохнемся в собственном логове!

— А если враг вдруг вылезет сразу из нескольких дыр? — заметил Максуд. — Какую дыру будем затыкать в первую очередь?

— Открывать ворота сейчас — безумие! Из города мы все равно не выберемся. Нас перережут у ворот, как отару овец. Ведь враг превосходит нас в шесть-семь раз, и в открытом бою мы не сможем ему противостоять, — сказал Иланчик Кадырхан и решительно положил руку на колено. — Есть только один выход. Надо поручить опытным людям с тонким слухом определить, в каких местах и в каком направлении копают монголы, где проходят их потайные подземные дороги. Узнав это, мы поставим на том месте женщин варить в котлах деготь с козьей щетиной. И в тот час, когда они попытаются вылезти из-под земли, мы опрокинем этот горящий деготь на их головы!

— Правильно, если полезут из-под земли, остудим им головы горячей смолой! А на стене мы и саблями поработаем!

Так решили кипчакские военачальники. И только Караша из Хорезма удрученно мотал головой и все бубнил под нос: