Шелковый путь

Жажда непонятная, а намек понятен. Перебрал вчера «топленого конского жира», вот и трещит голова, как переспелый арбуз. Веттехник прижал уши, помалкивает.

Значит, соображать нужно мне, младшему и по возрасту и по служебному положению. Бегу в ларек и возвращаюсь с белоголовкой за пазухой. В глубине зрачков Алтынбалы вспыхивает огонек.

— Та-ак… Падежа я нынче не допустил. План по каракулю выполнил. С шерстью тоже все в норме. Лишь поголовье овец никак не могу увеличить. Сдашь каракуль — поголовье не растет. Поднимаешь поголовье — с каракулем провал. Как в поговорке: налево поедешь — арбу сломаешь, направо поедешь — бык подохнет.

Алтынбала все реже говорил «мы», все чаще «я» да «я».

Вот и сегодня утолял он жажду непонятную в конторе, как вдруг, точно с неба, свалилась ревизия из района. По тому как ревизоры были сплошь вислоухие, в джинсах, при широченных галстуках, можно было догадаться, что они недавно поступили на стражу закона. Дотошные, неподкупные. Пригласил их Алтынбала на чай — не пьют. Пригласил на бесбармак — не идут. Оу, ребята, разве мы не казахи? Или у вас, как у стариков, пост? Неужто не столкуемся по-доброму? Хоть говорите, за что казните!.. Нет, от бумаг не оторвутся. Каждый листочек обнюхивают. В папках роются — пыль столбом, На счетах щелкают — треск стоит. Конечно, в моих бумагах сразу на «липу» наткнулись.

— Как объясните несоответствие между расписками чабанов и отчетом сданного каракуля? Или некоторые ягнята голенькими родились?

— Наверно, при счете ошибся…

— Интересно! Почему так много выбракованных шкурок? Кто вам разрешил столько списать по акту?

— Алтеке посоветовал оформить по низшему сорту…

— А почему такая разница между количественным и качественным показателями?

— Видно, ошибся при счете…

Алтынбала учуял неладное и сорвался в область. Меня предупредил: держись стойко, отбрехивайся, как можешь, я посоветуюсь с родней жены, может, замолвят, где нужно, словечко… Ревизоры между тем продолжали выколачивать из меня пыль. С каждым днем я все глубже увязал в топях бухгалтерского учета. Вместе с веттехником мы изо всех сил пытались выкарабкаться, но доконали нас тридцать шкурок каракульчи, ушедшие на шубу дебелой молодки. Больно символической оказалась сумма, внесенная Алтынбалой в совхозную кассу. Выяснилось, что списывание драгоценных шкурок каракульчи без специального решения особой комиссии карается законом. Кто знал… Целую неделю не отходили от стола ревизоры. Наконец, такие же строгие, неулыбчивые, прихватили пухлые папки и укатили в район. Мне они сниться стали. В контору я отныне не мог заходить без отвращения и страха.

В весеннюю бурю рухнула старая одинокая туранга. Старики поговаривали о жутких морозах будущей зимы.

Я вновь собрался на учебу. Мама состирнула бельишко, я набил чемодан сушеным сыром и творогом и стал ждать Алтынбалу, чтобы уволиться по собственному желанию. По утрам и вечерам я подолгу смотрел на большак, но Алтынбала не показывался. Однажды вдалеке всклубилась пыль, и я побежал навстречу. Но то был не знакомый «газик», а милицейская машина. Молодой Милиционер показал бумагу. Я похолодел. Земля закачалась под ногами. Мигом собрались аульчане. Мама причитала так, что у меня на макушке волосы шевелились.

— Мой мальчик в жизни не наступит на полосатую пряжу лжи! Он без спроса и ржавого гвоздя не возьмет. Обыщите весь дом, все, что есть, заберите, только оставьте моего единственного в покое. Заступитесь же, люди добрые!

Койшеке утешал маму:

— Не убивайся, женщина! У нас зазря никого не осудят. Его же пока только на предварительное следствие забирают. Выяснят, кто прав, кто виноват.

Я сел в машину. Дорога тянулась мимо родника. Ветка рухнувшей туранги печально помахала мне вслед. На глаза мои навернулись слезы.

Да-а… У жизни извилистых дорог и тропинок, должно быть, больше, чем в нашей степи. Много их, зыбких горизонтов, нехоженых троп, таинственных следов. Часто блуждаем мы на этих дорожках, шарахаемся по сторонам, вслепую ищем какие-то прямые пути к своей цели, к своим стремлениям. Мечтаем скорее добраться до загадочного берега бескрайней жизни, думаем изведать всю ее бездонную глубину, но мало чего достигаем. Так и изживаем жизнь. Порой я предаюсь безумной мечте: нельзя ли придумать так, чтобы люди не плутали бы в жизни, не тратили бы времени попусту на обретение горького и зачастую позднего опыта? Пошел бы сразу каждый по единственно верной дорожке, и честь бы сберег, и не испытывал бы столько трудностей и разочарований. А то что получается?.. Верно говорят: брошенная палка угодит в несчастного. Не кого-нибудь, а именно меня, беднягу, будут обвинять в вымогательстве, приписке, махинациях. Будто я собирал поборы, присваивал каракульчу, нечестно оформлял наряды. Где он, мой благодетель? Где его умные бескорыстные советы?