Шепот Черных песков

Отец Энлиль, не дай твоей дочери погибнутьВ подземном мире!Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом

В подземном мире!Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщикВ подземном мире!Твой самшит да не сломает плотник

В подземном мире!Деве-владычице не дай погибнутьВ подземном мире![71]

Из камеры повеяло ветерком. Он принес запах сухой глины и алебастра. Камиум замолчала, приняв это за знак. В полной тишине ей послышался смешок, тихий разговор, опять смешок. Жрица открыла глаза. Прямо напротив нее в темноте камеры сияли зеленые огоньки, словно большая дикая кошка, затаившись, смотрела на свою жертву. «Иштар!» Камиум распознала богиню, сложила руки на груди и прошептала: «Благослови, Великая Царица!» В ответ послышался шум, и жрица различила слова: «Беги, жрица, беги… беги…» Она отпрянула, завалилась на спину, но не сводила глаз с пугающей темноты колыбели. Огоньки погасли. Тишина повисла в святилище. Камиум села, опершись ладонями о прохладный пол, озираясь, отметила, где выход – полоска света просочилась из дальнего угла сонной комнаты. Слабые лучики таяли на глазах. Жрица испугалась, что они совсем растворятся в темноте и тогда она не найдет выхода и навсегда останется блуждать в потемках Страны Без Возврата. Она поднялась во весь рост, быстро поклонилась спящим богам и, нетвердо ступая, вышла из храма.

В голове молоточками стучали слова: «Беги, беги…». Солнце ослепило жрицу, она не видела перед собой ничего, кроме белого света. Крепкие руки жрецов подхватили наложницу царя под руки и дворцовыми коридорами повели в Священные Покои Иштар.

На площади перед дворцом все было готово к празднику. В храмах Жертвоприношений пылали очаги для готовки мяса. Особо рьяные жители Маргуша, развязав языки крепким напитком, то и дело восхваляли Иштар. Уже приготовили ложе любви богини, а певцы под аккомпанемент бубнов и рожков спели хвалебные песни и перешли к истории ее любви и нисхождения возлюбленного Таммуз в Страну Без Возврата, где правила злобная сестра Иштар Эрешкигаль. Люди готовились к празднику, веря в силу молитвы своего царя и в его мужскую силу, способную посеять в лоно жрицы-богини столько семени, что она останется довольной и в ответ подарит людям добрый урожай и хороший приплод скота.

Царь, воздав восхваление богам, выпил чашу хаомы и в сопровождении свиты направился к алтарю праздника, туда, где его уже ждала обнаженная красавица Камиум, которая олицетворяла великую богиню и усердно служила Верховному жрецу Таммуз на ложе любви Иштар.

Верховный жрец вышел на дворцовую площадь. Под приветственные крики «А-лу-лу!» он прошел за ворота цитадели, где народ так же приветствовал царя. Охрана никого не подпускала к нему и осталась на страже, когда царь вошел в первое святилище. Вместе со жрецами он совершил ритуал поклонения богине, отведал жертвенного мяса, выпил еще одну чашу хаомы и по коридорам, которые отождествляли путь Таммуз в подземном царстве Эрешкигаль, вышел к покоям Иштар.

Царь был уже не молод. Стезя пылкого любовника тяготила его, но молодое тело красавицы еще привлекало упругостью и гладкостью кожи. Царь ласкал наложниц с таким же удовольствием, как когда-то свою царицу, но не так часто. Годы жизни уходили в прошлое, унося с собой и силы, и желания. Сейчас сил придавала хаома.

Выполнив положенный ритуал, предшествующий встрече божественных любовников, царь направился к ложу Иштар. Постояв перед открытой дверью в комнату, из которой доносился дивный аромат воскуренных трав, Верховный жрец перешагнул порог. Узкий проход обтекал ложе любви, сокрытое от глаз тонкими, окрашенными в красный цвет, льняными занавесями. Деревянные колонны, поддерживающие полог с четырех сторон ложа, были украшены снопами пшеницы, плодами яблок и груш, связанных в гирлянды. Из проемов над противоположной стеной внутрь просачивался яркий свет. Он падал на занавеси, и они алели, как лепестки мака, возбуждая страсть. Толстые зеленоватые циновки, словно травяной ковер, закрывали пол, а безупречно белые стены раздвигали пространство, создавая иллюзию парения в облаках.