Шепот ветра

— Вы получили сегодня письмо от Амелии Дивайн, не так ли? — спросила она. Амелия вышла на улицу, чтобы Эван не слышал ее.

Габриель не мог ответить ей.

Амелия пошла к заборчику вокруг огорода. Облокотившись на него, она опустила голову. В ее глазах заблестели слезы. Вскоре она начала всхлипывать.

Габриель подошел к ней и положил руку на плечо.

— Мне очень жаль. — Ему тяжело было представить ее такой, как писала мисс Дивайн. Девушка, которую он знал, была совершенно другой, доброй и понимающей. Она упорно трудилась и была открытой и чувствительной. Габриель видел, как хорошо она ладит с детьми Эвана, и надеялся, что она когда-нибудь станет матерью и его детям. Письмо поставило Габриеля в тупик. Девушка, что была описана там, была бессердечной, жестокой эгоисткой. Это потрясло его до глубины души.

Амелия повернулась к нему и вытерла слезы, бегущие по щекам.

— Могу я прочесть письмо?

— Вы не захотите его читать, — с трудом произнес Габриель.

— Захочу. Я должна, Габриель. Я должна знать, кто я и почему мисс Дивайн думает, что я Сара Джонс.

— Не думаю, что вы должны…

— Я должна, Габриель. Пожалуйста.

Габриель посмотрел ей в глаза и увидел всю глубину ее боли.

— Ладно, Сара.

Она поморщилась. Это имя все еще было ей непривычно. Она не могла поверить, что была она — Сара Джонс.

— Сегодня у меня ранняя смена. Я отвлеку Диксонов тем, что нанесу им визит в половине шестого. Вы сможете незаметно проскользнуть на маяк в это время?

— Да. Я подам ужин, а потом уйду.

— Хорошо. Тогда увидимся около шести. — Габриель не решался уйти. — Вы уверены, что хотите прочесть письмо?

— Я не хочу, но мне придется, Габриель. Я должна узнать правду о том, кто я, и я не поверю, пока не прочту письмо своими глазами. Вы же понимаете меня, не так ли?

— Я не хочу, чтобы вы страдали. Лучше бы я не говорил вам, что написал мисс Дивайн.

В половине шестого Амелия поднялась по ступеням лестницы на маяке. Амелия словно бы шла на свою собственную казнь. Она сказала Эвану, что Карлотта хотела видеть ее и что она вернется через час. Эван был очень благодарен ей за то, что она сделала для Майло, и не стал расспрашивать ее.

Через некоторое время на маяк зашел Габриель и запер за собою дверь.

Амелия сидела в ламповой комнате, смотрела на море и слушала тяжелые шаги на лестнице. Когда Габриель поднялся наверх, она даже была не в силах улыбнуться ему. Амелия молча наблюдала, как он подготовил лампу, чтобы зажечь ее, а затем сел напротив нее.

— Прежде чем отдать вам письмо, Сара, я просто хочу, чтобы вы знали, что его содержание не изменило моего отношения к вам, и я хочу, чтобы вы мне пообещали, что сами не измените отношения к себе.

— Я не могу пообещать этого, не зная, о чем идет речь в письме. А что касается того, что вы не изменили своего отношения ко мне, то это неправда. Я вижу в ваших глазах что-то, чего не было вчера. Вы не можете отрицать, что содержание письма задело вас за живое. Думаю, у меня будет подобная реакция.

Габриель на мгновение потупил взгляд.

— Женщины, о которой пишет мисс Дивайн, больше не существует. Я думаю, что, забыв прошлое, вы начали жить новой жизнью. В вашем случае потеря памяти — благо. Я знаю, что вы не поверили, что это так, но вы поймете, что я имел в виду, когда прочтете письмо. Сейчас вы можете начать свою жизнь с чистого листа.

— Вы разве забыли, что мне остается еще два года до конца моего срока?

— Нет. Я думаю, Эван и его дети замечательные люди, и следующие два года я тоже буду вместе с вами. Как смотрителю маяка мне осталось работать здесь всего пару месяцев, но я могу продлить контракт, если захочу, а я хочу быть с вами здесь и буду, пока вы вынуждены будете находиться на острове.

Габриель протянул девушке письмо. Дрожащими руками Амелия развернула его.

Уважаемый мистер Доннели,