Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

Разозлившись окончательно, ДозирЭ решил, как и предполагали двое горожан, убить владельца бирулайского топора. Он сосредоточил внимание на движениях противника и понял, что капронос не ожидает ответных действий, поскольку видит перед собой усталого отступающего воина, неспособного атаковать. Авидрон собрался с силами, изловчился и вдруг подловил капроноса на полувзмахе топора: неожиданно подскочил, ловко обернулся вокруг себя в хитроумном движении, держа меч за рукоять двумя руками, и сокрушительным ударом снес иргаму голову. Синяя голова с косичкой покатилась по земле. Обезглавленное туловище на некоторое время застыло с занесенным топором в руке и через мгновение рухнуло на землю.

Публика вскочила. Оглушительный рев трибун ударил в уши. Воин с боевым веером и капронос с многозубцем оторопели. Они опустили оружие и, как завороженные, смотрели на тело своего товарища…

В ложе Мемрика повисло тягостное молчание. Наконец Дэвастас, стряхнув с себя оцепенение, спросил у распорядителя:

– У тебя кто-нибудь еще остался?

– Капроносов больше нет, – уныло отвечал он. – По крайней мере, тех, кто согласился бы сражаться с авидронами. Остались только боевые собаки.

– Выпускай их, как только в этом появится надобность.

– Слушаюсь.

Мемрик поманил пальцем помощника и коротко приказал:

– Приготовьте боевых собак…

Убив капроноса с топором, ДозирЭ почувствовал новый прилив сил. Он отбросил щит, поскольку не видел в нем надобности, и вынул кинжал. Теперь он сражался двумя клинками и почти сразу же отомстил коварному веероносцу, а еще через мгновение жестоко расправился с владельцем многозубца. К тому времени Идал поразил копьем в грудь своего соперника, который так ничего и не смог ему противопоставить, и отправился на помощь Тафилусу, чей весьма ловкий соперник вскоре был окружен сразу тремя противниками и, продержавшись на удивление долго, погиб под градом ударов.

В этой тяжелой схватке, пожалуй самой тяжелой за всё время, ДозирЭ одержал победу над четырьмя воинами, а Идал – над двумя. Только Тафилус не убил ни одного и был этим обстоятельством сильно расстроен.

– Слава доблестным воинам! – раздался истошный крик. Это, набрав полные легкие, кричал Назрисус. Его поддержал Сейран. Вскоре всё Ристалище скандировало вразнобой: «Слава, слава, слава!»

ДозирЭ оглянулся. Кругом кипела восторгом опьяненная многотысячная толпа. Вот он, тот миг, к которому всю свою короткую жизнь стремятся капроносы. Миг, ради которого отдано все. О Божественный, благодарю тебя за это счастье!

Грономф поднял меч вверх и потряс им, вызвав на трибунах новую бурю ликования. Даже сам Твеордан благосклонно поднялся со своего золоченого сиденья, приветствуя победителей.

– Выпускайте собак! – потребовал Дэвастас.

– Как, без перерыва? – удивился Мемрик.

– Послушай, жалкий уродливый пес! Ты натворил всё это – тебе и исправлять. Или уничтожишь авидронов, или умрешь. Делай то, что я тебе говорю, иначе… – И военачальник обнажил свой кинжал.

– Выводите собачеев! – спешно распорядился Мемрик.

Не успели авидроны насладиться благодарностью публики, как увидели собачеев, с трудом удерживающих на цепях грозных боевых собак. Мохнатые рослые животные были в собачьих шлемах и нательных доспехах, из широких ошейников торчали длинные железные шипы. Буртлегеры – так называлась яриадская порода слабоприручаемых, свирепых и бесстрашных бойцовых собак. Внешне они напоминали животных из партикулы Эгасса, но челюсти буртлегеров были значительно массивнее. Псы, брызгая слюной, бешено рвались с цепей, а завидев авидронов, и вовсе обезумели. Горожане негодующе загудели.

Авидроны встали спиной друг к другу и прикрылись щитами.

– Четыре собачея по пять собак, всего двадцать животных, – подсчитал Идал.

– Говорят, у этих псов мертвая хватка, – сказал ДозирЭ. – Чтобы разжать челюсти такой собаки, ее надо прежде убить.

– В чем же дело? – произнес бесстрашный Тафилус.

Собачеи спустили по одной собаке, и животные огромными прыжками устремились к своим жертвам. Трибуны замерли.

– …Это не бои капроносов – это убийство. Авидронам конец, – в отчаянии констатировал Назрисус.

– Не думаю, – отвечал Сейран, о чем-то размышляя. – Помнишь битву на реке Суяки? Боевые собаки тогда обратили в бегство лучников и сильно напугали лошадей конного отряда, но ничего не смогли сделать против тяжеловооруженных.

– Твои слова, дружище, последняя моя надежда, хоть и весьма слабая…

Буртлегеры между тем подбежали к авидронским воинам и, высоко прыгнув, раскрыли алые пасти со сверкнувшими на солнце бронзовыми наклычниками. Авидроны выставили щиты, и собаки, сильно ударившись, отскочили. Только Идал не выдержал натиска и опрокинулся на спину. Дикая псина впилась в его руку и сжала мощные челюсти, сминая железное оплечье. Но тут же взвизгнула и замерла: это Тафилус перебил животному хребет точным ударом нагузы. Оставшиеся три собаки продолжали атаковать, но вскоре ДозирЭ воткнул меч в живот ближайшей, а Идал, поднявшись на ноги, проткнул копьем другую.