Шерас

Он, как мог, осмотрелся. Сначала он увидел хижины, между которыми расхаживали недавно пленившие его бородачи, только теперь невооруженные и миролюбиво переговаривающиеся, бегали голые пузатые дети и сновали, занятые домашней работой, женщины, такие же низкорослые, как и их мужчины, и прикрытые лишь набедренными повязками. Потом он заметил висящего вверх ногами на соседней ветке Идала, связанного той же липкой веревкой.

— Идал! — негромко позвал ДозирЭ, с трудом шевеля разбитыми губами. Эжин повернул голову.

— Ты жив, мой друг? Слава Гномам! Я-то решил, что меня подвесили рядом с мертвецом. Впрочем, похоже, нам обоим осталось недолго.

— Ничего, как-нибудь выкрутимся! — подбодрил ДозирЭ и вдруг стал сильно раскачиваться. Прошло совсем немного времени, и он почувствовал, что веревки, стягивающие его тело, начинают ослабевать.

Тут послышался взволнованный возглас на незнакомом языке, один из бородачей подбежал к извивающемуся ДозирЭ и метнул в него крупный гладкий камень. Голыш попал ему в спину, и молодой человек вскрикнул от боли. Набежало с десяток дикарей, все они громко, возбужденно переговаривались, показывая на него пальцами.

Внезапно среди бородачей появился их предводитель — толстяк в золотой шапочке. Все замолчали и посторонились. В отличие от других обитателей хижин, он был одет, и одет — ДозирЭ готов был в этом поклясться — на грономфский лад.

Вождь что-то спросил повелительным тоном, ему угодливо отвечали, потом он отдал резким голосом какое-то приказание и величественно удалился, сопровождаемый высокомерными мускулистыми телохранителями.

В то же мгновение несколько бородачей влезли на дерево, к веткам которого были привязаны пленники, и перерезали узлы. Авидроны мешками плюхнулись на землю. Их тут же подняли, освободили от веревок и повели в глубь деревни. Вскоре ДозирЭ и Идал предстали перед владельцем золотой шапочки, который сидел на полу со скрещенными ногами посредине большой хижины, полной предметов, видимо, какого-то неизвестного религиозного культа и украшенной на авидронский манер пурпуровой тканью.

— Меня зовут Жебра, и я интол лесных трумбáшей, — произнес хозяин хижины на чистейшем авидронском.

— Откуда ты знаешь наш язык? — изумился Идал.

— Я учился в Грономфе, — непринужденно отвечал Жебра, с удовольствием наблюдая за замешательством пленников. — Прекрасный город, не правда ли, рэмы?

Авидроны обменялись взглядами.

— Что же ты делаешь тогда в этих лесах? — спросил эжин.

— Как бы меня ни манил этот чудесный город, но, закончив садовые ходессы, я попрощался со своими добрейшими наставниками и немедленно вернулся сюда, к своему наивному лесному народцу. Ведь они настолько беспомощны, что погибнут без своего интола. Кто их еще накормит, выведет на добрую добычу! В тот год, когда моего отца загрыз бронзовый медведь, я вернулся сюда и сразу вступил в наследственные права.

— Ага, значит, ты предводитель лесных разбойников? — вступил в разговор ДозирЭ.

— Не совсем так, — продолжая говорить дружеским тоном, отвечал вождь трумбашей. — Мы — древний народ, испокон веков живущий в этих чащах. Чтобы выжить, мы вынуждены нападать на чужеземцев. Впрочем, нас вполне устраивает авидронская дорога, проходящая по нашему лесу. Она нас кормит и поит. Хватает и чтобы кормить Дергуса.

— Дергуса?

— Дергус — это огромный паук. Чуть позже вы с ним познакомитесь. Ему уже триста лет, и он очень умный. Наши предки когда-то его приручили. Мы его кормим, и кормим только живой человечиной, а взамен получаем драгоценную паучью нить. Из этой нити мы изготавливаем крепчайшие веревки и продаем в разные места, выручая за них золото. В прошлом году мы заработали при помощи Дергуса восемьдесят берктолей!

— Неужели ты погубил столько своих воинов, чтобы всего-навсего скормить двух путников своему прожорливому пауку? — поразился ДозирЭ.

— Сотней дармоедов меньше — не велика потеря. Да и какие это воины по сравнению с вами — авидронами. Впрочем, ты прав, проще было бы бросить Дергусу нескольких моих провинившихся подданных. Часто я так и делаю. Но с вами всё по-другому. Человек, имя которого, полагаю, вам известно, заплатил мне двадцать берктолей за ваши жизни. Знал бы он, глупец, что за эти деньги я готов целый год без передышки убивать. Ха-ха!

Жебра заливисто рассмеялся.

— Отпусти нас, великий интол, у нас с собой золото, много золота, — неожиданно предложил Идал.

— Зачем мне вас отпускать? — удивился вождь трумбашей. — Все, что было с вами, — теперь моя честная добыча. Правильно мне сказал этот Бредерой, что вы очень богаты. Такая удача — крайняя редкость. Но более всего мне приглянулся твой меч, воин. — Жебра посмотрел на едва стоявшего на ногах ДозирЭ. — Ты убил им не меньше тридцати моих лучших бойцов. Скажи, авидрон, может быть, этот меч заговоренный?

Разговор прервал вбежавший в хижину бородач.

— Кишир монхава чику Дергус! — взволнованно сказал он.

— Очень хорошо, очень! — довольно облизал губы Жебра. — Мне было приятно с вами поговорить, храбрые авидроны. Но вам пора — Дергус проснулся…