Шербурские улики

На всех четырех стенах в эту минуту синхронно проецировался один и тот же эпизод из какого-то фильма ужасов. Человек в черном плаще с капюшоном, чье лицо скрывала страшная белая маска с круглыми прорезями для глаз и рта, заносил над невидимой жертвой увесистую палку. Антонио наугад бросился к одному из экранов и «нырнул» в него в тот момент, когда орудие киношного убийцы неумолимо опустилось ему прямо на голову…

Глава вторая

1

Антон Купцов через силу открыл глаза и с большим трудом пошевелил затекшей шеей. Похоже, что он всю ночь проспал в одной, предельно неудобной позе: на животе, подмяв под себя руку и уткнувшись носом в стену. Именно так, вконец обессиленный, он вчера упал на диван. По частицам собрав утраченные во сне ощущения тела, Антон почувствовал, что у него нестерпимо болит голова. Казалось, что за ночь под черепной коробкой разросся могучий куст шиповника с налиты

ми сгустками багровой боли вместо ягод.

Довольно скоро Купцов понял причину своих страданий. Он вспомнил, как посреди ночи в холодном поту примчался домой и, догадываясь, что не уснет без хорошей дозы успокоительного, в два приема осушил полбутылки коньяка. В тот момент он не думал о последствиях, иначе вряд ли поступил бы так неосмотрительно. Эвита всегда говорила, что с коньяком нужно быть осторожней: вроде бы он облегчает существование и окрашивает жизнь в праздничные тона, но на самом деле это только иллюзия.

– На вкус он как раскаяние, – однажды глубокомысленно заявила она, чередуя короткие глотки коньяка с длинными затяжками сигаретного дыма, – однако именно раскаяние он и развеивает в первую очередь.

Купцов не знал наверняка, принадлежат ли эти слова Эвите или это одна из экранных цитат: она их знала наизусть в огромном количестве. Кино было их общей страстью, но обычно только Эвита украшала разговоры фразами из просмотренных вместе картин. Она делала это всегда к месту, непринужденно и естественно – ее трудно было уличить в плагиате. Если же цитировать принимался Антон, у него это выходило крайне неуклюже. Чужая фраза в его устах звучала нелепо и в живой беседе воспринималась инородным телом. Эвита тут же могла со смехом назвать фильм, из которого Антон выудил фразу, и обязательно добавляла, что взятые напрокат слова необходимо изменять, прилаживать к контексту, окрашивать собственной интонацией – только в этом случае цитата произведет хорошее впечатление…

Совершив долгое движение одеревенелой шеей, Купцов осторожно перенес голову на противоположный край дивана и прижался к подушке другой щекой. Антон окинул полусонным взглядом комнату – она была в полном беспорядке. Увидев на полу части маскарадного костюма, Антон вспомнил, по какому поводу решил напиться на ночь глядя: конечно же, чтобы не сойти с ума после всех ужасов вчерашнего карнавала. Купцов припомнил, как Пьеро с Арлекином выманили у него всю наличность и вогнали в долг своей карточной игрой. И как потом его преследовало страшилище с птичьим клювом. Благо, Антону посчастливилось быстро найти выход из лабиринта. Он стремглав выбежал из клуба и благодаря черному плащу слился с ночным мраком. Но все равно умирал от страха, когда стрелой мчался по улицам, лишь бы унести от «доктора» ноги.

От пережитых потрясений Антон забыл о том, что позорно оставил на вечеринке свою даму и даже не подумал отыскать ее. Впрочем, черт побери, дама это заслужила: не ей ли взбрело в голову, что она-де непременно попадет в клип к Киркорову, если явится вся разодетая на этот бал-маскарад? Не она ли почти силой вынудила Антона составить ей компанию, вырядив его в идиотский карнавальный костюм? Купцов пытался убедить Эвиту, что вся шумиха вокруг «звезды» – чистой воды фикция, рекламный способ вытрясти из народа деньги. Шутка ли, вход в этот балаган стоил двадцать тысяч. Ну ладно завсегдатаи клуба, у них бабла немерено. А каково было ему, студенту, сначала выкинуть двадцатку на билет, а потом махом проиграть семьдесят тысяч? И в придачу не во сне, а наяву стать невольным героем какого-то второсортного триллера. Ладно, он всё выскажет даме по поводу венецианского кошмара, в который умудрился попасть по ее прихоти!

Однако, судя по всему, Эвита так и не возвращалась с карнавала, иначе квартиру уже давно заполнил бы всепроникающий аромат вьетнамского кофе: она обычно пила его по утрам. А что если певцу и вправду понравился образ Коломбины, и она весь остаток ночи снималась в пресловутом клипе? Да нет же, бред все это: не было в клубе никакого Киркорова, ясно ведь как божий день. Наверное, Эвита просто заночевала у одной из приятельниц, столь же таинственных, как она сама.