Шерлок Холмс и железнодорожный маньяк

– Вы разговаривали с ним по телефону? – уточнил Холмс. – Значит, вы знаете его голос – как он говорит?

– Как англичанин, как образованный англичанин – ничего особенного.

– Какова система шифровки? – потребовал Холмс.

– Семь табачных магазинов в Лондоне – по одному на каждый день недели. Он звонил, и тот из нас, у кого было сообщение, должен был сказать: «У меня есть для вас сообщение» и название улицы, например, «сообщение на Уэстборн-террас» значило, что ему надо было забрать его там в среду и так далее.

– Перечислите мне названия улиц и магазинов! – приказал Холмс.

Фон Борк называл, а Холмс все записывал в свой блокнот.

– Как вы получали его устройства? – допытывался он.

– Тем же самым путем. Я оставлял инструкции у одного из табачников, и когда устройство было готово, он звонил и говорил, что сверток находится там-то и там-то.

– Как вы ему платили? – спросил Холмс.

– Платил? – повторил фон Борк. – Ему не платят, мистер Холмс. Я никогда не делал ему никаких выплат.

– Фон Борк, – произнес мой друг, поднимаясь со стула, – если вы сказали мне правду, я поговорю с властями и потребую принять во внимание вашу помощь. Если нет – вы знаете, какова будет расплата.

– Не волнуйтесь, – буркнул пруссак устало. – Я рассказал вам все, что знаю об этом безумце. Ничто другое не заставило бы меня выдать вам секреты моей страны!

– То, что произошло между нами в этой комнате, это сугубо наше дело, фон Борк. Ваша информация будет использована только мной. Что вы скажете нашим властям или тем более своим собственным, остается на ваше усмотрение. Поздравьте себя, что вы смыли позор с вашей страны, которая использует такого человека в таких целях, – подытожил Холмс и засунул ужасные фотографии в конверт. – А теперь, – сказал он, похлопывая пакетом по руке, – я должен сделать то же самое для страны, которая породила его.

24

ОДИННАДЦАТЫЙ ЧАС

Выйдя из Скотленд-Ярда на августовский солнечный свет, мы воочию убедились, какое невероятное брожение происходит в народе. С момента нашего приезда толпы увеличились, и теперь выплескивались за края тротуаров, а уличное движение почти застопорилось. Люди либо стояли на месте, либо беспорядочно слонялись из стороны в сторону, с тревогой изучая газеты или повторяя что-нибудь из последних новостей или слухов.

Наше продвижение замедлилось, и спустя некоторое время Холмс с беспокойством вытащил часы.

– Полагаю, я должен вернуться в гостиницу, Ватсон. Должен обдумать то, что сказал нам фон Борк, а у нас, по всей вероятности, осталось очень мало времени, чтобы поймать астронома. Не сочтите за труд навестить Майкрофта и поставить его в известность о том, что произошло сегодня утром.

Мы расстались перед входом в ведомство Майкрофта, и вскоре я уже сидел в его длинной комнате, излагая подробности утренних событий.

– И Шерлок теперь установит личность этого человека? – спросил он, когда я закончил.

– Я и сам не прочь бы знать ответ, – ответил я совершенно искренне. – Он многих исключил из своего списка. Я просто не представляю, сможет ли он теперь довести свой анализ до конца.

– Мы очень близки к весьма критической ситуации, доктор, – сказал Майкрофт. – Этим утром бельгийцы начали взрывать мосты и железнодорожные туннели на границе с Люксембургом. Если немцы войдут в Бельгию, нам придется отстаивать свои гарантии; невозможно представить какое-либо иное решение парламента нежели объявление о вступлении в войну. Уже призывают резервистов и территориальные войска.[19] Шерлок должен поймать этого человека. Если его не остановить прежде, чем начнется мобилизация, он будет представлять собой сокрушительное оружие. Вы видели плоды его трудов в мирное время, доктор, – вообразите, какой удар он нанесет по эшелонам с солдатами и военными грузами!

Мы продолжали обсуждать положение дел. Майкрофт сообщил, что консерваторы направили премьер-министру декларацию о том, что было бы губительно для чести и безопасности Британии не замечать военных действий. Либеральный кабинет министров заседает несколько часов подряд, и два его члена уже смирились с перспективой войны для Британии в качестве союзницы русского царя.

Я уже собирался уходить, когда Майкрофт предложил мне отправиться вместе с ним в палату общин, где на три часа дня назначено выступление министра иностранных дел. Чтобы избежать толчеи на Уайтхолл[20], мы пошли мимо Хорсгардс[21], но толпа переполняла Даунинг-стрит[22] и выплескивалась в Сент-Джеймс-парк. При нашем появлении народ заволновался, как делал это при каждом входящем или выходящем из здания палаты.