Шерлок Холмс Мценского уезда

– Возможно, но я вам дам столько информации, что вы сможете годами ставить весь Старый и Новый Свет в интересную позу. Постепенно будете выдавать ее как результат агентурной работы. И что главное – никаких даже мыслей и упоминаний о пришельце из другого мира. Ну а мое исчезновение – погиб Катран при исполнении долга, и все, унес с собой тайны. Но надо сеть восстанавливать. Предложите ротмистра Ковальского в качестве нового Катрана, он обладает всеми навыками и, главное, острым умом и верностью России. Пока я в вашем мире, натаскаю его, а с хорошим финансированием и горами компрометирующего материала на всю европейскую и американскую элиту вы быстро сформируете реальную агентурную сеть. Тут уже не мне вас учить, ну а дальше уже сами.

– Поверит ли государь, я все-таки не люблю лгать самодержцу.

– Придется постараться, ну и самое главное, – тут я хохотнул, – вам необходимо сфабриковать документы на самого себя, что вы «воровали», точнее, выводили деньги, по указанию прошлого государя императора, для финансирования специального разведывательного подразделения.

– Да уж и шуточки у вас, Евгений Владимирович.

– А я не шучу. С той информацией, что вы скоро принесете государю, он будет согласен вам всю сокровищницу отдать, ну и еще и приплатить.

– Блажен, кто верует, – все же князь оставил последнее слово за собой и из элементарного уважения не стал бодаться дальше.

Глава 20

Хорошо, когда по сравнению с местными обладаешь вполне достоверной, объективной и, главное, свежей оперативной информацией. Так называемый «туман войны», оказывается, и не туман вовсе, а только так, легкая дымка, и именно сейчас я себя чувствовал всезнающим, да и настроение существенно поднялось, от общего уныния до сдержанного энтузиазма. После знакового разговора с князем, пока еще стабильно работал ретранслятор, всю оставшуюся дорогу трясясь в коляске, я внимательно слушал, правда в не очень хорошем качестве, звуки активного и жесткого допроса Антона. «Жучок» находился в армяке, который, видимо, сняли с похищенного и бросили где-то в углу, что существенно ухудшало качество передаваемых звуков. Но и этого хватало, чтоб определить общую направленность интереса Кулагиной. Она точно знала, что Антон входит в группу Катрана, что он сын того самого Еремеева из Яренска, и ее очень интересовала и моя личность, и, что и не очень-то неожиданно, настоящие обстоятельства смерти капитана вологодского губернского жандармского управления. Наши оппоненты действительно не поверили в официальную версию смерти и отправили негласно несколько своих людей, которые либо ничего не накопали, либо просто бесследно исчезли. А после рейда еремеевцев по лагерям по подготовке террористов они вообще закусили удила, поняв, что против них работает не государство, ограниченное законами и всякими бюрократическими условностями, а противник, по жесткости, изобретательности и, главное, решительности, сравнимый с ними. И миндальничать с ними никто не собирается. Пока только локально зачистили низовое звено, но то, как был выведен из игры жандармский капитан, наводило их на размышления, что и с более высокопоставленными фигурантами никто цацкаться не будет.

– Ну что? – чуть нетерпеливо спросил Макар, когда мы остановились в квартале от нужного дома, поджидая, пока подъедет вторая коляска с полицейскими.

– Избивают, сильно избивают. Но Антоха молодец, молчит и только матом их кроет. А девка, тварь еще та, кажется, даже удовольствие от пыток получает. Стоп-стоп…

Я снова вслушался.

– Ах ты сучка крашеная, – не сдержал эмоций.

И на удивленные взгляды присутствующих ответил:

– Она такая же Кулагина, как я японский император. Вон оно как получается…

– Так что случилось? – не выдержал князь, уже немного отошедший от шока и практически освоившийся с моими возможностями по прослушке.

– Тварь полькой оказалась. Антон потерял сознание, и она крыла матом на чистом польском своих подручных, за то, что они не смогли рассчитать силу.

Как раз подъехала вторая коляска, в которой был сам полицмейстер в сопровождении Аристарха Петровича и трех дюжих полицейских. Единственным неприятным моментом было, что наши передвижения вызвали обычный собачий лай, который был поддержан с разных сторон. Да и тишина ночного города разбавлялась не только собачьим лаем, но и цоканьем подкованных копыт полицейских лошадей, да и обитые металлическими кругами колеса колясок так стучали по брусчатке, что я часто морщился от такого демаскирующего фона. Но, как я понял, все на это особо-то и не обращали внимания – обычное явление.

В свете светодиодного фонаря, который я прицепил на лоб, мы склонились над картой. Учитывая, что произошло в последнее время, на мою форму и снаряжение, на фонарь уже смотрели спокойно и все необычные вещи воспринимали как нечто само собой разумеющееся, даже не задавали вопросов о том, как я так быстро сумел обнаружить нужное место.