Шерлок Холмс в Сибири

И немало душ загубили они, убивая шедших с приисков золотопромышленников, и отбирали от них золото.

Да только бог смилостивился над нашим братом.

Приехал сюда откеля–то какой–то не то англичанин, не то хранцуз.

Был он из сыщиков и, сказывают, праведной жизни. Только одних душегубов и ловил.

Вроде как обет какой дал…

И вот приснилося, сказывают, этому англичанину в английской еще земле, что бог ему на Сибирь велит ехать и великих злодеев поймать.

До той поры наша полиция их никак истребить не могла, потому ей бог счастья не дает, а этот как приехал, так, сказывают, всех их одним махом и уложил.

А сам скрылся, будто его и не бывало.

Уж это верно, что души братьев нечистому принадлежали и с ним заодно были! Потому, как только убил их англичанин, так в ту же секунду все станки небесным огнем спалило, чтобы, значит, нечистое место чистым стало.

Прилетели души разбойников на свои старые места, глядят, а все их имущество и клады нечистые — бог спалил.

Завыли они на всю тайгу.

От воя их такая буря поднялась, какой давно матушка–Сибирь не видала!

Сам я помню ее хорошо!

Не то что деревья вырывало с корнем, даже хаты кое–где поопрокидывало!

А кто приходил потом из тайги, те говорили, что в этот день нечистая сила так стонала в лесу, что умереть бы и то впору.

Долго плакали они по отнятому у них богатству, но вдруг затихли.

И разлетелись они в разные стороны искать себе золота.

По мере того, как кто–нибудь находил себе золотую скалу, он оставался при ней и, взяв себе в помощники диких зверей, навеки оставался сторожить ее и мучиться страхом, чтобы ее не нашли люди.

Таким образом нечистые души завладели в темной тайге семью золотыми скалами, и каждую из них стережет душа и зверь.

Когда мне рассказали эту легенду, я решил отобрать хоть одну скалу у нечистых душ.

Я долго постился, говел и, захватив с собою Евангелие и святой воды, отправился в тайгу.

Мне говорили, что клады эти рассыпаны к северу от станции «Смертных грехов».

И я направился туда.

Долго, долго я бродил по тайге, ночуя под ее мрачными вершинами, как вдруг увидел то, чего ожидал.

Это было ночью.

Костер, на котором я жарил пару застреленных куропаток, потух.

Я уже расположился было спать, как вдруг отдаленный треск сучьев и валежника привлек мое внимание.

Слух у меня чуткий.

Я быстро вскочил на ноги и стал вглядываться во тьму.

И то, что я увидел, заставило меня послать к черту все свои надежды и потерять остаток храбрости.

Будь проклята эта минута.

Шагах в трехстах от меня что–то светилось.

Я подполз ближе и с ужасом увидел страшный скелет, висевший, словно повешенный, на суке дерева.

Весь он светился и дымился в темноте.

А под ним то приподымаясь, то опускаясь, с глухим урчанием металось какое–то огромное чудовище, и слышны были звуки вроде бряцания цепей.

На страшном чудовище светилась пятнами шерсть, а морда так и горела.

Я чуть не потерял сознание.

Схватив Евангелие, я стал громко читать его, кропя в проклятую сторону святой водой.

Но видение не исчезало.

Вдруг страшный рев потряс воздух!

И тогда, обезумев от страха, я бросился бежать назад.

Утром я собрал в первом попавшемся селении народ и мы обшарили всю тайгу, но… ни чудовища, ни скелета не нашли.

А вечером никто не захотел идти туда, да и я сам, признаться, не желал испытывать снова вчерашнего страха.

С тех пор я отказался от нечистого клада».

IV

— Вот видите ли, дорогой Ватсон, какая интересная легенда! — проговорил Холмс, окончив пересказ. — Конечно, мой приятель Максим рассказывал ее сбивчиво и не так красиво! Но… я, будто от его имени, облек для вас эту легенду в более литературную форму и надеюсь, что вы не в претензии на меня за это?!

— О, ничуть! — воскликнул я. — Легенда очень красива, но скорее похожа на сказку.

— Н–не совсем так! Вдумайтесь хорошенько в ее содержание и скажите: не найдете ли вы в ней чего–нибудь такого, что заслуживало бы большего внимания, нежели простая легенда?

Я с недоумением пожал плечами.

— Единственно то, что у сибиряков богатая фантазия.

— Я думал, что вы немного проницательнее, — с улыбкой возразил Холмс. — Ну, так послушайте меня, и, я надеюсь, мои подозрения возбудят и в вас кое–какие мысли.

Но вдруг в его намерениях, вероятно, произошел переворот.

— Я не хочу говорить вам ничего преждевременно, — отрезал он вдруг неожиданно. Вам же будет интереснее, если вас поразит что–нибудь неожиданное. Но… я имею твердое мнение относительно этой легенды. Все, что случилось с Максимом, не сон, я в этом убежден. И… я решил во что бы то ни стало проникнуть в тайну тайги.

Он посмотрел на меня загадочно и добавил:

— И кто знает, дорогой Ватсон, может быть, нам удастся завладеть тем кладом, которым не удалось овладеть ни Максиму, ни другим сибирякам.

— Желаю оправдания ваших великолепных надежд! — иронически заметил я.

— Спасибо, — ответил Холмс. — Я на это пожелание смотрю серьезно и надеюсь, что вы не откажете принять от меня часть клада, когда он попадет ко мне в руки?

— С удовольствием! — ответил я.

Однако в тоне Холмса я слышал серьезные ноты.