Шэрон Стоун

В фильме было три интимных сцены между Сталлоне и Стоун: в душе, на полу в гостиной и — более традиционная — в постели. Сталлоне очень внимательно отнесся к постановке откровенных сцен. На площадку за закрытые двери допускалось строго ограниченное число людей: только три оператора и два технических работника из двухсот двенадцати человек съемочной группы. Все они подписали бумагу о неразглашении того, что будет происходить на протяжении трех дней «жарких» съемок. Это делалось не по желанию Шэрон Стоун, ставшей вдруг такой стеснительной, а по настоянию Сталлоне. Члены съемочной группы пришли к выводу, что у Сталлоне был «пунктик» по поводу его мужского достоинства. Он боялся не того, что будет на экране, а того, что увидят окружающие во время съемок интимных сцен. Он не хотел, чтобы потом кто-нибудь рассказывал анекдоты о том, как он вел себя с Шэрон Стоун в постели.

Слухи о том, что на Южном пляже в Майами идут съемки сцен в стиле «Основного инстинкта», привлекли туда толпу папарацци. Их оказалось больше, чем телохранителей, парикмахеров, гримеров и шоферов, занятых в работе над фильмом, вместе взятых. И все — с фотокамерами. Правда, большинство из них были нацелены на Шэрон, а не на Сталлоне. Особенно в тот день, когда она появилась в просвечивающем платье в сеточку, под которым виднелось белое бикини.

Предвидя, что самые изобретательные папарацци постараются любыми путями проникнуть на съемки интимных сцен, Сталлоне нанял дополнительную охрану, чтобы не подпускать любопытных фотографов близко к съемочной площадке. Кроме того, всех людей, участвующих в работе, предупредили, что если кого-то заподозрят в пособничестве папарацци, тот будет немедленно уволен. Меры предосторожности сработали, и гладкий ход съемок не нарушился ни одним инцидентом.

Во время съемок интимных сцен Шэрон чувствовала себя гораздо свободнее, чем Сталлоне. Она говорила: «Сейчас мне тридцать шесть, и через пять лет я уже не буду выглядеть так же хорошо. Хотя мне кажется, что в душе я еще долго буду оставаться молодой». Как всегда, перед тем как согласиться на обнажение перед камерой, Шэрон посоветовалась с отцом, на что тот ответил: «Поступай так, насколько тебе позволяет твоя гордость».

Что касается Сталлоне, то в свои сорок семь лет он выглядел прекрасно. Его тело стало бронзовым под флоридским солнцем, его мускулы блестели и играли. По его словам, между ним и Шэрон не было никакого соперничества, хотя участники съемок признавались, что некоторое подобие соревнования все же имело место: хотя бы в том, на ком окажется самое узкое бикини. По общему мнению, в конечном итоге победа осталась за Шэрон Стоун.

В окончательном варианте в одной из интимных сцен ягодицы Сталлоне были показаны дольше и крупнее, чем это же место у Шэрон. Вероятно, режиссер Льоса почувствовал, что публике захочется увидеть что-то новенькое, и он поменял ракурс. Сталлоне шутил, что в> постельных сценах он не позволит Шэрон доминировать. Если дать ей возможность оказаться наверху, тогда камера сосредоточится на показе ее тела. «Я тебе не Майкл Дуглас!» — смеялся он, намекая на сцену в «Основном инстинкте», где Дуглас оказался внизу. В результате Джерри Вайнтрауб заявил, что он никогда в жизни не видел ничего более эротичного, более чувственного и более сексуального. Сталлоне напомнил ему молодого Жана-Поля Бельмондо, а Шэрон была просто великолепна — как и в «Основном инстинкте». Что касается мнения Сталлоне по поводу откровенных сцен, то он заявил: «Это самые чувственные сцены, которые мне приходилось когда-либо играть. Шэрон просто неподражаема в этих эпизодах. Она красива, очень сексуальна и умна».

Шэрон Стоун считала, что этот фильм дал ей шанс раскрыться как драматической актрисе, и это для нее важнее, чем ее способность изображать соблазнительницу.

Во время работы над фильмом у нее был собственный телохранитель, который прежде работал у президента Никсона. Когда в мае 1993 года Никсон умер, телохранитель попросил Стоун отпустить его на похороны. Тут родилась история в духе лучших традиций Голливуда. Согласно слухам, Шэрон заявила ему, что если он уедет, то может забыть о работе на нее. Этому легко поверили те, кто считал Стоун бессердечной дрянью, какой расписали ее некоторые средства массовой информации. Но это никак не соответствовало реальности, если учитывать, сколько времени и сил Шэрон отдавала работе с бездомными детьми. Некоторые скептики, узнав об этом, стали утверждать, что благотворительностью она пыталась создать себе благородный имидж. Но они не учли того, что заниматься этим Шэрон начала задолго до появления в прессе нелестных отзывов о ней.

В одном интервью она объяснила, что эта работа дает ей возможность встречаться с разными людьми и тем самым участвовать в жизни общества, помогая что-то исправить и улучшить. Следует вспомнить, что эти взгляды она унаследовала от родителей.

Что касается того телохранителя, то он поехал на похороны Никсона, но не вернулся назад. По слухам, Шэрон его уволила, а она доказывала, что он уволился сам.