Шерше ля фарш

Медленно и бесшумно, не делая резких движений и сохраняя на лице маску спокойствия, я вытащила из кармана пластиковую банковкую карточку. Вместо имени владельца на ней было вытиснено безличное visa cartholder, но мой внутренний голос вместо ожидаемой восторженной ругани протянул:

— Ох, ты ж, тетя Мотя!

Тоже, стало быть, догадался.

Кулебякин заворочался, и я спрятала карточку в кулаке.

— Пойду попудрю носик. — Денис ушел в хвост самолета.

Спустя пару секунд на его место плюхнулся Зяма.

— Поменяюсь с Кулебякиным, пусть теперь он в яслях летит, воспитывает малолетних правонарушителей, — сказал он. — А что ты там прячешь?

Немного помедлив, я разжала кулак.

— Это она? — севшим голосом спросил умный братец. — Та самая малышка на миллион?

Я кивнула.

— И что ты будешь делать?

Я пожала плечами:

— Через полчаса мы сядем, появится связь, и можно будет телефонировать Смеловскому…

— Ни слова больше! — с болью в голосе остановил меня Зяма. — Дай мне хотя бы полчаса помечтать!

Я тоже откинулась в кресле, закрыла глаза и предалась фантазиям, в которых Индия Кузнецова была долларовой миллионершей…

— А почему «была»? — вкрадчиво молвил мой внутренний голос. — Может, лучше сказать «есть и будет»?

— Дюха, а ты уверена? — спросил еще Зяма.

— Нет, — сказала я честно. — Еще думаю…

На принятие судьбоносного решения оставалось почти полчаса.

Уйма времени!