Шерстечесальщицы

Олимпийские боги живы,

прав их закон железный,

охватывающий едино

смертное и живое.

АНТИСТРОФА 2

И подземные боги живы,

прав их закон железный,

охватывающий едино

смертное и живое.

Корифей

Горе и радость вместе

ходят, и обоюдно

ранит клинок двуострый:

норов их одинаков.

Хор (вместе)

Бог бессмертный, рожденный дважды.

СТРОФА 3

Бог, склонивший лицо живое

над Аидовой мрачной бездной,

бог, отведавший роковое

в доле смертной и доле слезной.

АНТИСТРОФА 3

Бог растерзанный, бог, обретший

знанье смерти и знанье жизни,

Дионис, с тонких лоз сошедший,

в чаши емкие соком брызни!

ЭПИСОДИЙ 2

На сцену выходит Дионис.

Дионис

Устал и запыхался. Дай воды скорей –

смотри, чтобы холодная да чистая, –

вино себе разбавлю; значит, чашу дай

из тех, что для гостей почетных вынули

из кладовой. Ну, что стоите маетесь?

Живей давайте – видите, усталый я.

Во время всей этой речи Климена стоит неподвижно и внимательно слушает. Девушки из хора мечутся как угорелые, одна из них находит наконец чашу, наполняет ее водой и хочет дать Дионису, но Тиресий отбирает чашу и преподносит Дионису с пакостными, низкими ужимками.

Тиресий

Великий Дионис, великой радости

разносчик, благ податель, для соотчича

будь милостив, будь добр, будь соучастником

в делах моих, надеждах, планах всяческих.

Дионис

Ты кто, старик? Дай вспомню сам… Тиресием

я звал тебя, ты собутыльник правильный:

последний спать ложишься – с лавки падаешь,

ты врать мастак, в застолье спорить опытный.

Рассказывай, старик, куда забрался я,

куда пантеры, верные ярму, несли

владыку своего, – я чай, не в Фивах мы…

Тиресий

В Беотии, у города…

Дионис (перебивая)

В Беотии…

Ты главный здесь?

Тиресий

Я странник.

Дионис

Ничего, отец,

я тоже странник, вместе веселее нам:

найдем что выпить – будем мы блаженствовать,

петь песни, милых девушек пощипывать,

ты ведь охотник.

Тиресий

Как же-с, мы охотники

до девушек, до вин, до всяких сладостей;

на то и старость человеку мудрая

дается, чтобы все отбросить глупости:

стяжательство, гордыню, честолюбие, –

отдаться пьянству, сытости и нежности

бесстыдно, беззаветно. Так ли, боженька?

Дионис (не обращая внимания на болтовню Тиресия, внимательно смотрит на Климену)

Какая, посмотри, старик, каковская!

Посмотрит – обожжет, и брови черные,

как я люблю. Мне в Индии встречалися

такие же бесовки.

(На полуслове засыпает.)

Тиресий

Ишь умаялся

с дороженьки неблизкой! Слышишь: Индия!

Край дикий, край опасный, покорил ее

один, с толпой девичьей, – то-то силушки

тяжолой, необорной, – всю-то Индию!

Пойди к нему, погладь его, на шелковых

кудрях остановись рукою нежною,

останься с ним – уйду, не помешаю вам.

Да нешто можно помешать девичьему

нежданному-негаданному счастьицу!

Климена

Молчи, старик, не то твоей я старости

не пощажу.

Тиресий

За что?

Климена

Ты с этим спутником

иди отсюда подобру, по здравию.

Тиресий

Одумайся.

Климена

Покуда я служителям

не отдала приказа…

Тиресий

О жестокое,

жестокое дитя и неразумное!

Смотри на этот лик вповалку пьяного,

заблеванного, спящего внимательней.

Ты видишь: легким облаком сияние

идет от черт лица, от головы его,

сквозь вид земной просвечивает страшное,

нездешнее и чистое? А травы как

вблизи его плесниц бушуют соками,

и расцветают до поры цветения

с ним рядом незабудки синим пламенем –

и отцветают, светом опаленные!

Климена

Ты тоже пьян.

Тиресий

Конечно, опьянение

не отпускает. Может, пьян от радости

такого бога, может, пьян от близости

нежданной смерти: страшно видеть темное

жерло Аида жадного без всякого

покрова, видеть ясно, видеть трезвому.

Не лучше ли сквозь плоть потока мутного,

разымчивого, пенного увидеть смерть?

Вам, юным, может быть, и надо истины,

а нам другое нужно, позабористей,

чтоб кровь согреть, – поэзия и выпивка.

(Начинает, покачиваясь, напевать.)

Не надо смерти, все отдам –

и радость, и любовь –

со страха. Счету нет годам,

остыла в жилах кровь.

Былых страстей, надежд былых,

несбывшихся прошла

тоска – я в областях иных

у ложа и стола.

Как хорошо, что только хмель

в небуйной голове

кружится, радостен и смел,

и мысли все живей.

Вся юность – за бедой беда,

забот пустых полна;

пустая протекла вода –

настал черед вина.

Дионис

Я, кажется, уснул.

Тиресий

Поспал, родименький.

Еще вина?

Дионис

Потом. Кто эта девушка?

Тиресий

Климена, дочь царева.

Дионис

Хороша она:

какие ножки, вся такая лапочка.

Поди сюда, присядь.

Климена

Я знаю: путника

нам в дом приводит Зевс, и мы обязаны,

люд праведный, простой, богобоязненный,

приветствовать пришельцев ради высшего

закона; мы врата гостеприимные

распахнутыми держим – пусть усталые,

голодные, больные, перехожие

все к нам. Но вправе ждать мы уважения:

зашедший в дом пусть слушает хозяина,

и хватит пить.

Дионис

Ты слышал? Чудо девушка,

решительное чудо, я люблю таких!

Гляди, гляди, глазенками как зыркает,

горда и неприступна. В первый раз таких

забавно брать – и оба кровью брызгают: